Проклятие пятого уровня

Они окружают машину, осторожно заглядывая вовнутрь, все еще опасаясь угрозы с моей стороны. Можете ничего не бояться, мне все равно не перестрелять четверых – или сколько там вас – из позиции вниз головой. Это сражение я проиграл, потому что не мог сразу предположить возможные силы противника.

Пока я вылезаю из машины, один из полицейских произносит сакраментальную фразу:

– Андрей Шалькин, вы арестованы! Вы обвиняетесь в убийстве двух человек у себя на родине и в попытке скрыться под фальшивыми документами, а также в оказании сопротивления при аресте. Вы имеете право хранить молчание, ибо каждое ваше слово может быть использовано против вас… – и так далее в том же духе.

По крайней мере, я могу сказать одно: кто бы ни послал их против меня, он явно не теряет зря времени.

II

Уже несколько часов я сижу в этой закупоренной камере, и пока никому не пришло в голову поинтересоваться моей персоной. Здесь есть койка с вполне сносной постелью, откидной вмонтированный в стену столик и один стул к нему, у дальней стены соседствуют унитаз и умывальник. Все это помещается в немаленькой для одного человека комнате размером три на четыре метра. Есть даже выключатель света, и есть хорошо замаскированная камера в вентиляционном люке, через которую наверняка кто-то постоянно за мной наблюдает. Но нет ничего, что давало бы хоть какую-то возможность связи с внешним миром – не считая охранника, который однажды передал мне еду через отверстие в сплошной металлической двери. Но охранник явно получил указание не реагировать на мои реплики.

В полицейском участке я не пробыл и часа – чего я, в принципе, и ожидал. Они задали мне несколько формальных вопросов; пообещали, что будут рассматривать в посольстве возможность моей выдачи на родину пускай свои разбираются, что я там натворил; сказали, что дадут мне возможность поговорить с адвокатом, если таковой у меня имеется. Потом отправили за решетку – ждать…

Ждать пришлось недолго. Пришли сразу несколько охранников, которые приказали следовать за ними. Выбора у меня не было. Они провели меня в кузов бронированной машины, где сидело во всеоружии человек десять – что говорило о том, как они меня боятся. Ехали часа три – хотя точно не знаю, потому что часы почему-то у меня отобрали. Охранники оказались неразговорчивыми и не ответили ни на один мой вопрос – а чего, собственно, от них можно было ожидать? Когда приехали и открыли дверь, машина находилась внутри широкого коридора, скорее всего под землей. Не считая тех, кто шел дальше впереди и сзади, меня вели четверо – с каждой из сторон света, при том, что я был в наручниках. Конечно, приятно чувствовать такое уважение к своей персоне, но с другой стороны… хотя я уже особенно не рассчитывал на побег. Те, кто проводят эту операцию, слишком серьезно взялись за дело, так что должны были предусмотреть варианты на тот случай, если я вздумаю бежать. Меня провели по лестнице на другой этаж, остановились перед одной из ничем не выделяющихся дверей с номером D-22, которая и оказалась моей нынешней камерой. Странно, что они были настолько любезны, что решили снять с меня наручники. После того, как дверь камеры закрылась, мой покой не нарушался ничем, кроме посещения уже упомянутого охранника.

Ситуация кажется мне теперь достаточно понятной. Речь не идет о наших – они не повезли бы меня в какой-то бункер, а сразу доставили бы в Порт. Судя по всему, за меня взялась группа «Эй-Экс», та самая, к которой я надеялся подобраться поближе. Что ж, теперь у меня появилась возможность познакомиться с ними, хотя я предпочел бы при этом находиться в другом месте. Вообще-то кажется странным – до сих пор цээрушники только выслеживали наших и не переходили к активным действиям. Но и это объяснимо, если допустить связь между ними и нашим предателем. Каким-то образом они узнали, что я вышел из доверия Центра, плюс ко всему вообще считаюсь погибшим. Вот и решили заполучить наблюдателя в свои руки, рассчитывая на то, что никто особенно не станет меня искать. Хотя искать меня все-таки будут, Организация не может допустить, чтобы наблюдатель находился на планете без всякого контроля с ее стороны. Но люди «Эй-Экс» не могут знать все тонкости нашей работы. Скоро они попытаются что-то со мной сделать, чтобы я выдал им информацию о наших. Наверное, того, что они получили от предателя, им мало. Конечно, он ведь выдает то, что сам хочет, а тут есть шанс получить все, что они захотят – как же упускать такую возможность? Интересно, они будут предлагать сотрудничество, или сразу перейдут к действию?

Кажется, по мере пребывания здесь я все больше впадаю в апатию. В этом нет ничего удивительного. Когда от меня отвернулись свои, а чужие строят планы, как лучше меня обработать, все происходящее постепенно утрачивает смысл. Я даже не знаю, как мне называть себя. Не исключено, что Эйнос уже исключил мое имя из списка наблюдателей земного Центра. К чему, спрашивается, я должен теперь стремиться, и каким инструкциям подчиняться?