Проклятие Пифоса

— Благодарю, — сказал Аттик. — Навигатор, мы полностью в ваших руках. Каким бы интересным ни был эксперимент по межпереходному столкновению, я бы предпочел не проводить его на моем корабле.

— Вас понял, капитан, — отозвался Штрассны. Он плавал в баке с питательной жидкостью, изолированном от любых сенсорных сигналов, на вершине командного острова ударного крейсера. Черный пластальный купол, прикрывавший его, внешне напоминал отражение пси-ока самого навигатора. Долгое время настроенный на Астрономикон, теперь этот глаз будет искать аномалию Пифоса. Но прямо сейчас перед ним стояла задача подвести корабль к точке Мандевилля, готовой исторгнуть вражеский флот.

Эутропий принял координаты, переданные Штрассны. «Веритас феррум» набрал скорость, оставив минное поле позади.

— Ждать моей команды, — приказал Аттик. Гололитические экраны по обе стороны командной кафедры показывали лишь пустоту вокруг корабля. — Сержант Даррас, как только появится враг, доложить мне об этом.

— Так точно, капитан. — Даррас даже не взглянул на отремонтированный блок ауспиков.

«Мы все об этом узнаем» — рассудил Гальба.

И оказался прав. Ткань пустоты разорвалась неподалеку по левому борту ударного крейсера. Трещина вспыхнула кошмарным не-светом. Цвета, что были звуками, и мысли, что были кровью, хлынули наружу. А за ними последовали корабли. Переход казался бесконечным. Суда одно за другим выходили в пространство системы. Все вокруг озарилось фиолетовым светом Детей Императора — миазмами излишеств и бесчинств, словно сливавшимися в новое порочное солнце.

— Вперед, — коротко бросил Аттик.

Палуба завибрировала от знакомого рокота варп-двигателей, выходящих на критическую отметку. Набатом заголосили прыжковые сигналы. Ведущие корабли флота начали разворачиваться в сторону Железных Рук, но к тому моменту, когда они закончат разворот и ринутся в погоню, «Веритас феррум» будет уже далеко.

А сами предатели окажутся в минном поле.

— Жаль, что мы не можем пожать плоды наших стараний, — сказал Аттик. А затем открылся второй разрыв, агония реальности заполонила весь экран, и «Веритас феррум» нырнул в эмпиреи.

— Вопрос не в том, — сказал Инах Птерон, — бросятся ли Дети Императора за нами в погоню. Разумеется, бросятся. Вопрос в том, смогут ли они отслеживать наши перемещения.

Кхи’дем хмыкнул. Двое космодесантников шагали вдоль смотрового зала. Он был построен с расчетом на тысячи человек — полный личный состав роты вкупе с гостями из других легионов. Но после Каллиниды им больше не пользовались, и Кхи’дем сомневался, что Железные Руки когда-либо вернутся сюда вновь. Экипаж «Веритас феррум» потерял слишком многих. Сначала всех ветеранов и старших офицеров, когда Феррус Манус вместе с элитой каждой роты отправился на бой с Хорусом, после — еще свыше сотни храбрых воинов в результате катастрофического урона и разгерметизации целого отсека корабля в ходе битвы в системе Исстван. Любое собрание в этих стенах теперь казалось бы ничтожным, ибо над пришедшими довлела бы гулкая пустота необъятных просторов и горькая память о тех, кого больше нет. Согласно корабельному журналу, с катастрофы на Исстване V прошло всего несколько недель, а в зале уже воцарилось запустение. Стальные канделябры под сводчатым потолком больше не горели. Единственным источником света остались параллельные люмополосы, очерчивавшие широкую аллею на мраморном полу. Знамена славных побед терялись в тенях. Вскоре после прибытия на «Веритас» двое легионеров обнаружили, что они и их немногие выжившие братья могут в свободное время приходить сюда и спокойно общаться. Кхи’дем ни разу не видел здесь никого из Железных Рук.

— Сержант Гальба сообщил мне, что навигатор проложил витиеватый маршрут по имматериуму, — сказал Гвардейцу Ворона Кхи’дем. Его голос глухо отражался от стен. — Если враг не использует аномалию в качестве маяка, что маловероятно, то мы оторвемся от преследователей.

Птерон на секунду задумался над сказанным.

— Разумная тактика.

— Согласен. Но дело ведь не только в этом.

— Нет. Мы слишком долго оставались в системе. Без серьезных на то причин.

— Мы — нет, — поправил Кхи’дем. — Они так решили. Мы с тобой здесь гости незваные.

Птерон коротко и горько усмехнулся.

— Как думаешь, наше участие в этом рейде задумывалось как знак благосклонности или оскорбления?

— И того, и другого, полагаю. Зависит от того, когда об этом спросить капитана Аттика.

— Ты считаешь, он не в ладах с самим собой?

Кхи’дем на протяжении десятка шагов размышлял над ответом.

— Я не уверен.

— Как и я, — мягким голосом поддержал товарища Птерон. — Независимо от успеха нашего бегства, меня беспокоит решение заложить мины. Эта тактика неразумна. Аттик прав насчет стратегического преимущества Пифоса. Но он рисковал потерять нечто критически важное ради сомнительной победы.

— Его одолевает жажда мести. Как и всех Железных Рук.

— А нас разве нет? — возразил Птерон. Даже в тусклом свете Кхи’дем видел, как зарделось его лицо. — Разве мы пострадали меньше их?

Саламандра оставался спокоен.

— Я не это имел в виду.