Проклятие Пифоса

Гальба отбросил еще одного ящера и проверил обойму. Он многое извлек из своего первого опыта войны на этой планете, как и все остальные. Железные Руки взяли с собой много боеприпасов, но рано или поздно они подойдут к концу. Гальба уже израсходовал половину своих. Битва не могла продолжаться вечно.

— Бегите, глупцы! — погонял колонистов Аттик, одновременно шквалом огня обезглавив пару двуногих ящеров с длинными шеями. — Мы не будем ждать, пока вы нарадуетесь. Бегите сейчас и живите. Ждите — и покажете себя недостойными наших стараний. Заслужите нашу помощь или умрите.

И колонисты бежали. Гальба чувствовал, как толпа за его спиной постепенно уменьшается. Люди тысячами бросались прочь от колонны к безопасности, продолжая при этом петь. Мелодия, смешавшаяся с ревом тварей, чавканьем бойни и лаем пушек, звучала нелепо. Непрошибаемый восторг гражданских отдавал помешательством. Неужели они, и вправду, законченные идиоты без капли уважения к боевым братьям, сражающимся и умирающим ради них?

«Кого мы спасаем?» — задавался вопросом Гальба. Сержант отступил на шаг, и массивные челюсти щелкнули на волоске от забрала его шлема. В ответ он прострелил четвероногой твари глаз. «Достойны ли эти люди спасения?»

Он знал, что на это сказал бы Кхи’дем и прочие Саламандры — что важно само действие, а не то, ради кого оно свершается. Если эти люди беззащитны и им нужна помощь, то да, они достойны спасения.

Справа от Гальбы целая свора четвероногих набросилась на легионера. Тот даже не успел сменить болтер на цепной меч, как они повалили его на землю своим колоссальным весом и растоптали череп. А в следующее мгновение очередной выстрел «Машины ярости» оборвал их животное существование.

Еще один брат погиб. Силы лоялистов ослабли еще больше. И в обмен на что? Могли ли колонисты быть хоть чем-то полезны в войне, охватившей Империум? Скольких их жизней стоил каждый легионер Железных Рук?

Внутренний голос твердил ему словами капитана: «Всех их будет мало».

И все же Аттик сам был здесь, сражаясь за жизни смертных с такой же целеустремленностью и жестокой грацией, как и на «Калидоре». Он внял доводам Кхи’дема, хотя бы отчасти. По крайней мере, он согласился с тем, что защищать дух и сущность X легиона стоит потерь.

Тогда, на базе, Гальба порадовался этому решению. Но сейчас песнь раздражала его. Вся торжественность людей отдавала издевательством. Теперь сержант предпочел бы честную первобытную свирепость животных, которых убивал. Свой гнев он через болтер направлял прямо в злую плоть, которую уничтожал. Убив очередную громадину, сержант подумал о чести видеть целую роту в бою.

«В бою с животными», — добавила горькая правда.

«Эти люди… Достойны ли они?»

Достойные или нет, колонисты сплошным людским потоком взобрались на возвышенность, сгоняемые, словно стадо, космическими десантниками. Их было слишком много, чтобы всем нашлось пристанище за стенами базы. Укрытие в первую очередь получили слабые и раненые, а уже затем те, кому повезло добраться до крепости первым. Остальные собрались на плато, заполонив склон. Но эта позиция позволяла успешно обороняться. «Поборники» встали чуть ниже по склону и молотили по джунглям. «Железное пламя» с воздуха вело наблюдение за противником, попутно выжигая дотла все новые участки джунглей, пока не стало возможным удерживать верхние границы возвышенности относительно небольшим отрядом.

Солнце опускалось за горизонт, а обстрел все продолжался. Дикая живность Пифоса отказывалась сдаваться. Отдельные ящеры, чья ярость напрочь затмевала инстинкт самосохранения, нападали каждые несколько минут. Они погибали. Но за ними приходили другие, медленно, но верно сжирая боеприпасы.

Стоя за арсеналом, Каншель наблюдал, как Аттик разговаривает с небольшой группой колонистов. Они стояли на посадочной площадке у всех на виду. Судя по внешнему виду, люди принадлежали к воинской касте. Они носили примитивную броню, а не просто тряпичные обноски. У тех, кто стоял поближе, Каншель увидел резные металлические вставки на наплечниках. Некоторые воины, мужчины и женщины, держали в руках копья и мечи с замысловатой гравировкой — возможно, офицеры. Один человек из группы на посадочной площадке, судя по всему, был лидером. Он отличался крепким телосложением, а броня его была украшена богаче.

Каншель хотел бы подойти поближе и послушать разговор. Но толпа перед ним была слишком плотной, чтобы через нее протолкнуться. По большей части она состояла из новоприбывших на Пифос, хотя то тут, то там можно было заметить слуг легиона. Каншель надеялся, что кто-то из его знакомых окажется достаточно близко, чтобы узнать, что же в итоге решили.

— Он просит нас уйти, — раздался за правым плечом Каншеля женский голос.

Слуга испуганно вздрогнул.