Проклятие Пиковой дамы

«Срочно вызови Александра Пахомова. Скажи, мы нашли типа, угрожавшего Гордеевой, пусть немедленно рулит к нам на опознание. Срочно!»

— Откуда же вы узнали о перстне Ксении Гордеевой? Точнее, перстне, принадлежащем ее семье?

— Извините, снова не понимаю. Какой перстень? Я просто назначил свидание в Торговом комплексе, вот и все, подпустив немного интриги. И больше ничего, — не попался на удочку Рябов.

— Николай Евгеньевич, мне кажется, вы напрасно запираетесь, в заявлении, сделанном Ксенией Гордеевой, ясно говорится о том, что вы угрожали ей, требовали отдать вам перстень в обмен на безопасность ее несовершеннолетней дочери. Это не шутки и не розыгрыш. И кстати, у нас имеются основания считать, что именно вы столкнули Гордееву с эскалатора, поняв, что она нарушила ваше требование и пришла на встречу не одна. А это уже покушение на убийство, — глядя на бледнеющее лицо Рябова, сообщил доверительно капитан. — Поэтому я вам предлагаю пройти в соседний кабинет и наедине с собой поразмыслить о своем прошлом и будущем. Анатолий, проводите господина Рябова в четырнадцатый кабинет, под охраной, разумеется.

— Слушай, Захар, у нас на него, по сути, нет ничего, давай думать, как этого хряка к стенке прижать, — озабоченно проговорил капитан, едва за Рябовым закрылась дверь. — Главное, заставить его признаться, что он знал о перстне и требовал его.

— Почему?

— Потому что он ключ ко всему. Все вокруг него вертится. Ты пока за Рябовым ездил, кое-что пропустил, — и капитан быстро в двух словах ввел Захара в курс дела.

— Н-да. В кино ходить не надо. Знал бы Пушкин, как все повернется, он бы не повесть, роман написал, — откинувшись на спинку стула и отставив в сторону изящно изогнутую руку, заметил Захар с видом заправского эстета.

— Захар, нам сейчас не о Пушкине, а о Рябове думать надо, как будем его раскручивать? Он уже про адвоката вспомнил.

— Ну, а что, он прав, нет у нас ничего, кроме трех телефонных звонков. Его слова против слов Гордеевой. При условии, что она оклемается и вспомнит хоть что-то.

— Спасибо, просветил. Делать что будем?

— А зачем ты Пахомова вызвал? Он, кстати, уже мчится на всех парусах.

— Вот за этим и вызвал, чтобы он Рябова пуганул. Очень надеюсь, что, когда он ворвется в кабинет, сразу на Рябова набросится, может, успеет разок по физиономии съездить, пока мы его не оттащим.

— Ох, и хитер ты, Никита. Решил чужими руками жар загрести?

— А что остается, если мои руки законом связаны? А Пахомов в состоянии аффекта, главное, чтоб не подвел, — усмехнулся капитан.

— Ну, так я его встречу внизу и морально подготовлю, — ответил ему такой же улыбкой Захар.

— И помни, главное, чтобы Рябов признался, что знает о перстне, дальше мы его дожмем.

— Ну, что, Николай Евгеньевич, вы припомнили, как все было? — доброжелательно глядя на Рябова, спросил капитан.

— Так я вам уже все рассказал, больше мне вспоминать нечего, — пожал плечами Рябов.

— А что же насчет перстня? Вспомнили, откуда вам о нем известно? И зачем он вам понадобился?

— Извините, вынужден повториться, ни о каком перстне ничего не знаю.

Тут дверь кабинета распахнулась, и в него стремительно влетел Пахомов, видно, Захар успел с ним «поработать», потому как у Пахомова желваки на лице буквально прыгали, и кулаки были крепко сжаты.

— Этот? — рявкнул он, едва заметив Рябова и не дожидаясь ответа, буквально бросился на толстяка, схватив за грудки.

— Александр Михайлович, я прошу вас держать себя в руках, — ласково попросил капитан, с удовольствием наблюдая, как тот трясет Рябова, точно жирную, бесформенную тушу. У Рябова от страха, неожиданности и начинающегося удушья лицо приобрело выразительный винно-красный оттенок.

— Господин Пахомов, возьмите себя в руки, — интеллигентно попросил Захар, стоявший в сторонке возле двери. Недоброжелатель мог бы подумать, что он стоит на стреме.

Рябов хрипел, таращил глаза, беспомощно размахивал руками.

— Да, уберите же его, что ему надо? — всхлипывал он. — Мне дышать нечем.

— Александр Михайлович, — снова попросил капитан, — не надо так волноваться. Отпустите, пожалуйста, свидетеля.

— Да, отцепите его! Я расскажу все! — сообразил наконец только что получивший увесистый удар по челюсти Рябов.

— Что вы хотите нам рассказать? — не двигаясь с места, лениво поинтересовался капитан.

— Все. Про перстень… — пытался скосить на капитана глаза задыхающийся Рябов. — Мне про него Илья рассказал!

— Замечательно, — одобрил его искреннее желание помочь следствию капитан. — Александр Михайлович, пожалуйста, отпустите Рябова, мы должны зафиксировать его показания. Александр Михайлович!

Но Пахомов его, кажется, не слышал, пришлось Захару отлепиться от стенки и отодрать его от подозреваемого. При этом лейтенант сам едва не получил хороший удар в челюсть.

— Ладно, ладно, все, — потирая кулаки и все еще тяжело дыша, проговорил Пахомов, оставляя в покое несколько потрепанного Николая Евгеньевича. — Все, я в порядке.