Проклятие пикси (СИ)

В трактире она выпила порцию бренди – нервы были напряжены настолько, что кровь в висках отбивала ритм словно храмовые барабаны. После выпивки полегчало. По пути к дому графини девушка пожевала припасённый мускатный орех, не хватало ещё, чтобы чёртова графиня унюхала спиртное! Всё. Наступала последняя фаза плана Мии, который она про себя назвала «Ядом фрезии».

— Какая жалость, — сокрушалась недавно пришедшая кухарка, пока Мия вешала пальто в закутке для слуг, — и дом приличный, и хозяйка не вредная, а тут – на тебе!

— И платят хорошо, — в тон ей вторила Хана Гото, — отчего мы такие невезучие?

— Работать, девушки, — напустила на себя начальственный вид компаньонка, — у вас что, никаких дел нет? Расселись тут за чаем, будто бездельницы какие!

— Ага, — нахально ответила горничная, — уже бегу, — и демонстративно запихнула в рот ореховое печенье целиком, — ты, Мийка, можешь перестать важничать, будто ты – и не прислуга вовсе. Теперь ты – такой же выкидыш, как и мы. Пресмыкалась, лебезила перед леди, мать её, Элеонор, а всё впустую. Всем одинакового пинка под зад отвесили.

Кухарка согласно закивала и подлила себе с чай рому из пузатой бутылки.

Мия не удостоила их ответом и вышла из кухни. Леди Элеонор обнаружилась в гостиной, где с умиротворённом выражением на лице вышивала незабудки на очередной никому не нужной салфетке. Компаньонка ненавидела рукоделие всем сердцем, но вышивала дурацкие салфеточки и носовые платочки вместе с госпожой, проявляя похвальное усердие.

— Как ты себя чувствуешь? – до отвращения участливо поинтересовалась графиня, — уже приняла капли?

— В аптеке мне не отказали в любезности, — с привычной ложной приниженностью ответила Мия, — они дали мне стакан воды, и я сразу же выпила лекарство. Сейчас стало немного полегче.

— Отлично, отлично, — обрадовалась графиня, — после обеда отправляемся за покупками. Можешь пока полежать в своей комнате, это должно пойти тебе на пользу.

Мия поклонилась и ушла к себе. Побыть одной было куда приятнее, чем видеть довольное лицо леди Элеонор и выслушивать бесконечные восторги по поводу круиза.

Обед тянулся мучительно долго. Ни с того, ни с сего их почтил своим присутствием Гектор. Наглый, самодовольный и ограниченный тип. Когда Мия только появилась в доме графов Сакэда, он пытался приставать к ней. Что сделала бы, не будь он её сводным братом. За столом мачеха всеми силами выказывала ему свою любовь и внимание, чего на памяти Мии не случалось ни разу. Обычно они цапались и начиналось это, как только они оказывались в одной комнате. А теперь вот, извольте ли видеть, «дорогой сыночек», «маменька», — аж смотреть противно! Ведь это ЕЁ мама должна была сидеть во главе этого самого стола. Это е й, Мие, полагалось в детские годы бегать по темноватым лестницам, это на не ё должны были благосклонно смотреть с портретов ряды предков на лестнице.

— Говорят, закаты в океане просто сногсшибательные, — леди Элеонор пригубила бокал красного вина. Велела откупорить бутылку по случаю их завтрашнего отъезда.

— Не думаю, будто закат в океане отличается хоть чем-нибудь от заката на побережье, — своё вино Гектор выпил залпом, ему было глубоко наплевать на букет и тонкие оттенки послевкусия напитка полувековой выдержки, — боюсь, как бы на корабле не умереть со скуки. Одна надежда на хороший бар. Надеюсь, они запасут спиртное в достаточном количестве!

— Не думаю, что тебе самому захочется коротать время в баре, дорогой Гекки, — заговорщицки подмигнула графиня, — на «Дельфине» соберётся светское общество. И молодые девицы на выданьи, надеюсь, найдутся. Кто знает, может ты привезёшь из круиза молодую жену?

— Типун вам на язык, мама, — Гектор чуть не подавился мясом, — сами ведь отлично знаете, к чему приводят скороспелые браки.

— Пускай, не брак, — графиня кокетливо пожала плечами, и в ней проглянула бывшая придворная дама, — но приятный флирт делает жизнь богаче, расцвечивая яркими красками чувств мерное течение сереньких будней.

(Ишь ты как про флирт заговорила, — со злостью подумала Мия, — и полгода не прошло со смерти мужа, а она уже про яркие краски расцветающих чувств рассуждать вздумала. Готовится к новому роману, не иначе.)

— Какая жалость, что мы не берём с собой нашу Миечку, — леди Элеонор налила себе ещё вина, — ей бы тоже в круизе было весело.

(Жаль ей. – внутренняя Мия готова была метнуть нож прямо в ненавистный голубой глаз, — подожди ночи, будет тебе расцвечивание серых будней яркими красками чувств. И этим чувством будет твоя агония.)