Проклятие рода Лёвеншёльдов

Добавим: а если ты уже немолода, целых тридцать два, а предмету твоих желаний не больше двадцати девяти? Если ты неуклюжа и стеснительна, теряешься и не знаешь, куда себя деть в обществе… ой, ой… а если ты вдобавок жена органиста – кончено. Можешь носиться со своими желаниями с утра до вечера. Греха в том нет, но воплощения этих желаний ждать не приходится.

И если тебе кажется, что желания других легковесны и мимолетны, как дуновение ветерка, а твои – подобны урагану, способному двигать горы и даже, в случае чего, стряхнуть Землю с орбиты, забудь. Это игра воображения. На самом деле твои желания бессильны. Они бессильны сейчас и будут бессильны всегда.

А пока довольствуйся тем, что живешь недалеко от церкви и видишь его в окно почти каждый день. Радуйся, что каждое воскресенье слышишь его проповеди. Будь счастлива, что тебя иногда приглашают в пасторскую усадьбу и ты сидишь с ним за одним столом. Хотя проку с гулькин нос – ты настолько застенчива, что не можешь заставить себя хотя бы заговорить с предметом своих желаний.

А ведь между вами есть и другая связь. Вы связаны не только твоими желаниями. Может быть, он никогда об этом и не узнает, ты слишком робка, чтобы начать разговор, но связь эта есть. Ведь твоя мать – не кто-то, а сама Мальвина Спаак, служившая когда-то домоправительницей и экономкой в Хедебю у барона Лёвеншёльда. Когда Мальвине стукнуло тридцать пять, она поняла: ждать больше нельзя – и вышла замуж за небогатого фермера. Жизнь ее изменилась мало: по-прежнему трудилась с утра до ночи, только теперь не в чужом доме, а в собственном. Но с Лёвеншёльдами связи не теряла – иногда они сами заезжали повидаться, но чаще она подолгу гостила у них в Хедебю. То помогала печь хлеб на зиму, то дирижировала весенней уборкой – как замочить бочки для солений, как выбить и проветрить ковры, как перебрать и перестелить солому в коровнике. Для нее это было настоящей отдушиной, она возвращалась и с сияющими глазами рассказывала дочери о старых добрых временах, когда работала в Хедебю. Сколько всего там было! Она рассказывала и о призраке генерала, и о юном бароне Адриане, который хотел помочь предку обрести покой в могиле.

Ты, конечно, поняла, что мать была безнадежно влюблена в барона Адриана. Достаточно послушать, как она о нем рассказывала – такой честный, такой добрый, такой красавец! И эти мечтательные глаза, и это непередаваемое изящество в каждом движении!

Ты всегда думала, что твоя мать, как и всякая влюбленная женщина, преувеличивает достоинства своего избранника. Если верить ее описанию, сразу ясно: она видит перед собой идеал. Подобных молодых людей на свете не существует. Их попросту нет.

Но, оказывается, есть! Тебе довелось такого увидеть, но только после того, как ты вышла замуж за органиста и переехала с мужем в приход церкви Креста Господня. В первое же воскресенье он поднялся на кафедру. Нет, бароном он не был, всего-то пастор Экенстедт, но приходился племянником барону Адриану, тому самому Адриану, который так нравился твоей матери, и ты его сразу узнала. Очень красивое, как на старинных портретах, лицо. Стройный, грациозный, юношеская гибкая повадка, ласковая улыбка – и, конечно, глаза. Мать то и дело говорила о глазах – глаза нельзя было не узнать. Огромные, добрые, мечтательные, с задумчивой поволокой глаза.

Тебе даже пришла в голову шальная мысль – уж не ты ли сама его сюда накликала? Так хотела поглядеть на избранника матери, так прониклась ее рассказами – и вот он. Любуйся, сколько влезет. Ты же прекрасно знала, что желания никакой плотской силы не имеют… а тогда откуда же он здесь взялся? Странно, странно… более чем странно.

Он не обращал на тебя никакого внимания. В конце лета обручился с этой задавакой Шарлоттой Лёвеншёльд и почти сразу уехал в Упсалу продолжать образование.

Вот и все, решила ты. Он исчез из твоей жизни навсегда и бесповоротно. Сколько ни мечтай, сколько ни желай, с этим покончено.

Но где там… Миновало пять лет, ты пришла в церковь – и что же? На кафедре стоял он, собственной персоной. И опять тебе показалось: если бы ты так сильно и так страстно не желала его появления, он бы и не появился. Ни за что.

Так что твои желания имеют немалую силу. Немалую – но ограниченную. Появиться-то появился, что да, то да, но по-прежнему не обращает на тебя никакого внимания. И по-прежнему обручен с Шарлоттой Лёвеншёльд.

Нет-нет, ты никогда не желала Шарлотте зла. И даже можешь поклясться на Библии – никогда не желала. Но иногда мечтала: вот бы Шарлотта влюбилась в кого-нибудь еще. Или богатый родственник пригласил ее в долгую заграничную поездку. Все что угодно, лишь бы каким-то безобидным и безболезненным способом разлучить ее с молодым Экенстедтом.

Ты жена церковного органиста. Прост почти всегда приглашает вас, когда собираются гости. И ты слышала дерзкое заявление Шарлотты – не пойдешь в преподаватели, выйду замуж за Шагерстрёма. Если сделает предложение – выйду.