Проклятие рода

От промозглого ветра застучали зубы. Андерс решил зайти в первый попавшийся трактир, выпить стаканчик чего-нибудь горячительного. Ему словно не хотелось идти одному в отцовский дом и без отца. В полумраке угла подвальчика гуляла какая-то компания из двух мужчин, по виду торговцев, и одной женщины. Женщина хрипло смеялась, один из мужчин обнимал ее, тискал, она жалась к нему, теребила бороду, иногда они целовались, не оставляя сомнений в близости предстоящих или существующих отношений. Их третий спутник ухмылялся, подзадоривал и отпускал сальные шутки, над которыми все громко хохотали.

Андерс не обратил бы никакого внимания на загулявшую компанию, недостаток освещения, уличный холод, пробравший до костей, не пробуждали интереса, но внезапно, какие-то фразы женщины, интонации, тембр голоса показался до боли знакомым. Словно он перенесся в детство, в их жалкое жилище в Море, вспомнил вечное застолье, Барбро, Калле, Олле и… мать. Андерс вздрогнул, весь напрягся и медленно повернул голову, посмотрел на компанию, прищурился, стараясь разглядеть женщину. Внутри словно что-то оборвалось. Это была она! Андерс резко поставил кружку, расплескивая горячий рейнвейн на прилавок, и широко шагнул в угол.

- Мать?

Агнес удивленно распахнула глаза, пьяно качнулась, заулыбалась, продолжая обнимать Юргена.

- Ой, Андерс, ты ли это, сынок?

Сын молчал, наливаясь холодной злобой к матери, ко всей компании.

- Тебе чего надо? – Грубо вмешался Яспер. Он уже был сильно пьян, впрочем, как и все, сидящие за столом. – Эта женщина сегодня развлекает нас. Так что проваливай, школяр!

- Школяр, говоришь? – Вспыхнул Андерс, хватая его за шиворот. Купец попытался сопротивляться, но кроме университетов Упсалы и Виттенберга у Андерса за плечами была школа кулачных боев Сеньки Опары, которую он постигал тайком от отца. Да и студиоузы не всегда сражались одной латынью, иногда их диспуты решались кулаками, а то и мечом, когда не хватало логики древних греков или римлян, когда требовалась иная аргументация в споре или просто не хватало терпения. Выдернув Яспера из-за стола, Андерс свободной левой рукой нанес сокрушительный удар. Купец полетел в сторону с ужасным грохотом, раскидывая столы и лавки.

- Да, ты… - Поднялся Юрген, но распрямиться не успел, кулак Андерса встретился с его лицом раньше. Нанеся первый удар, Андерс, конечно, нарушил правила кулачного боя, но какие правила в кабацкой драке, молниеносно перехватил за шею, на которой еще покоилась материнская рука, водрузив свою длань поверх ее ладони, и с силой дернул вперед и вниз, впечатывая лбом в дубовый стол. Схватил за волосы и еще несколько раз хрястнул Юргена об дерево, превращая лицо в бесформенное месиво. Кровь брызгала во все стороны, трещали кости носа, вываливались выбитые зубы. Всю злость к поведению матери сейчас он вкладывал в удары. Краем глаза заметил, что второй поднялся на ноги и, схватив табуретку, приближается сзади. Андерс оставил бесчувственного Юргена, развернулся, и уворачиваясь от летящего на него предмета мебели, ударил снизу в челюсть. Было слышно, как у Яспера клацнули зубы, и он опять упал.

Мать продолжала пьяно улыбаться, явно не понимая, что происходит. Андрес стащил со стола расплывшееся кровавой лужей тело старшего брата, оно шмякнулось на пол, словно мешок с костями, схватил мать за руку, потащил за собой на выход. Проходя мимо обалдевшего трактирщика, задержался на мгновение, для того чтобы забрать свой дорожный мешок и швырнуть несколько монет.

- За ущерб! – Процедил сквозь зубы.

- Да, мой господин. – Откликнулся трактирщик, сгребая серебро с прилавка.

- Что это, отец? Возврат к старому? То, о чем я тебе говорил? Ты видишь, даже то, что я пошел учиться по твоему настоянию, не сделало меня богословом! Я стал королевским чиновником. – Горячился сын. – Не в этом ли перст Божий, о которым ты когда-то говорил мне? Не в том ли, как любили повторять мои новгородские друзья, что горбатого могила не исправит? А волк, ведь ее имя Илва – волчица, все равно в лес смотрит, даже если она сменила его на агнца – Агнес! Волк в овечьей шкуре, так сказано у Матфея?

Андерсу вдруг стало безумно жаль отца. Он и так все это прекрасно знает без моих поучений. А я лишь сыплю соль на его раны. Неблагодарный. Виноват ли он в своей любви. Нет! Он был искренен. Он искупал ее грехи своей любовью.

- Ты думал, Иоганн, что ты тогда купил меня в Кальмаре? – Отец с сыном вздрогнули от неожиданности и обернулись. В дверном проеме, прислонившись к косяку, стояла Агнес. Чепца не было на голове, волосы растрепались, и космами спускались на плечи. – Купил. – Она пьяно кивнула головой. – На один раз. Потом еще на один, другой, третий… Думал купил на всю жизнь? То серебро в Арбо – плата, за то, что пользовался мной.

- Боже… - Простонал Иоганн, ему было нечего сказать. Он слушал и не верил своим ушам. – Но любовь…

- Любовь? – Расхохоталась Агнес ему в лицо. – Ты ее выдумал, чтобы не платить за то, что ты спал со мной!