Проклятие рода

- Да, вона, левей забирай и прямиком в свейскую сторону и попадете. – Показал рукой крестьянин. - На пути, верст сорок отсель будет, сельцо Кальягал лежит , поменьше нашего – одиннадцать дворов в нем. Там ижорцы живут православные. У них заночуете. В первую же с краю избу заходите, к Антке Васильеву. От меня, мол, скажите. Примет. А после, пред рубежом самым, последняя деревня - Манина весь зовется . Невелика, да вдоль дороги, как улица пролегла. Ну а далее, за речкой, свейская сторона начнется. – Мужик хитро улыбнулся, и продолжил, чуть голос понизив, дескать, не для чужих ушей, только Кудеяру с Болдырем, хоть вокруг ни единой души. – Сперва деревня Иоутселька лежит, «лебединая гряда» по-нашему, токмо, я отродясь лебедей там не видывал, но поболе нашего села будет. Разрослась недавно, как ихний конунг от податей крестьянство свое освободил. За «Лебедями» иное село - Полвиселька, «коленная гряда» по-ихнему. И верно, словно коленца выписывает – и так и этак холмы разбросаны, на каждом двор стоит, меж ними дорога вьется. А уж за ней, на горушке - крепостца выстроена. Кивеннапой кличут. Ижорцы наши сказывали - в прошлом годе свеи камнем укрепляли ее. Там и кордон свейский с пушками, и люди воинские стоят. Мимо той крепостцы дорога далее на сам Выборг идет.

- Что-то не видно ни зги… куда идти-то? - Пробормотал Болдырь, тщетно вглядываясь в белизну снежного покрова. – Завалило поди снегами…

- По деревьям смотри, соколик. На них зарубки-грани имеются, то отметины рубежи погостов наших, да и крестов, как по всей Руси хватает. Они то ж путь-дорогу подскажут.

- Сам-то ходил на свейскую сторону? – Спросил крестьянина Кудеяр.

- Бывало. До Кивеннапы этой самой, крепостцы, значит. Рыбу возил, там и торговались. Отчего и путь помню. А вот далее – ни-ни.

- Ну, прощай, Ондрейка! За хлеб-соль, за кров, спаси Бог! – Атаман решительно повернул коня влево и двинулся вдоль кромки леса, оставляя позади низкие бревенчатые домишки Усть-Охты, снежные шапки которых напоминали грибы, растущие посреди белой пустыни. Болдырь, на прощанье махнув рукой крестьянину, перекрестился, шумно вздохнул и последовал за Кудеяром.

Ночевали в Кальгале. Хозяин стоящего с самого края деревни двора, ижорец Антка встретил сперва неприветливо, но упоминание об Ондрейке, разгладило морщины на его лице. Выслушав просьбу о ночлеге, подумал немного, под звонкий собачий лай разглядывая путников своими крохотными, почти белыми глазами, затем кивнул согласно и отступил вглубь двора, приглашая следовать за собой. Поутру друзья отправились далее. Куда и зачем – никто не спрашивал. Их молчаливый хозяин так и не проронил ни единого слова.

- Манину весь обойдем по лесу. К войне дело, сторожа московская может стоять. Расспросы нам ни к чему. Ондрейка сказал – рубеж по реке идет, вот лесом и выйдем. – Решили по дороге.

Завидев дымок, путники догадались о приближении жилья, разом повернули коней и взяли левее, обходя Манину весь. Продвижение замедлилось. Степные лошади, недовольно похрапывая, осторожно шли шагом, словно опробуя – не соскользнет ли копыто на притаившемся в снежной глубине замшелом круглом валуне, не провалится ли на невидимой гнилой коряге. Через час-другой лес прервался замершим руслом реки. Друзья остановились.

- Вот и рубеж, Болдырь. А там, – Кудеяр показал рукой на другой берег, напряженно вглядываясь в темневший напротив лес, - свейская земля начнется.

- Что? Радостная встреча нас ждет али как? Может, стрелами, да сабельками поприветствуют? А то зарядом свинцовым попотчуют? – Засмеялся казак. – Говорить-то по-свейски не разучился, атаман?

- Не разучился!

- Тогда язык до самой Стекольны ихней доведет, хоть и не нужна она нам вовсе! Я, вона, без языка немецкого, с одной лишь милостью Божьей добрался. А тут… Поехали! – И казак уверенно направил коня через реку.

Что с той стороны, что с этой, лес был одинаков. Молчаливо застыли засыпанные снегом ели, взлетали ввысь стройные сосны, словно корабельные мачты, также чернел густой паутиной тонкоствольный осинник, оттеняя белизну сиротливых берез, те же пригорки и спуски, тот же снег, с притаившимися в глубине валунами и тишина, нарушаемая лошадиным храпом, да звяканьем оружия. Ни одной живой души вокруг, даже белки куда-то все запропастились.

- Словно следит кто-то… - Настороженно оглядывался казак. – Спиной чую, да не вижу.

- Может, волки? – Кудеяр тоже внимательно смотрел по сторонам. Иногда ему тоже мерещилась какая-то мелькнувшая промеж деревьев тень, но разглядеть не получалось. Безмолвие не нарушалось.

- Волков лошади давно б учуяли… - Отозвался казак сквозь зубы. – Эх, стрелой не повалили б…