Проклятие рода

- А вот, дочка! – Барбро широко развела руками в стороны. – Вот так! Все ей! А братца моего… в землю… - Всхлипнула даже, или соплю выскочившую рукавом вытерла. Кто разберет…

- А мы…? - Олле вмешался.

- А мы… - Передразнила его теща, - с пустым столом, да ветром в карманах. Не бывать этому! – Громыхнула кулачищем, что зашаталась глиняная посуда.

- А чего делать-то будем? – Дочка наклонилась к столу. К матери поближе.

- Ведьма она! – Вдруг озарило Барбро.

- Какая такая ведьма? – не поняли дочь с зятем.

- Обыкновенная! Которая порчу насылает. Мальчишку видели? – Те кивнули. – Во-о, ведьмин окрас волос. Как крыло воронье черен. Не иначе от трубной сажи! Через трубу ж они летают. – И все посмотрели на полуразвалившийся почерневший от копоти очаг их убогого жилища. – Самое время сейчас… - Прошептала мать и подала знак, что все еще ближе к ней придвинулись. Олле с женой наклонили головы.

- Нынче в Море Гуниллу судить будут… ну ту, умалишенную, что порчу насылала на детей. Где одна ведьма, там и две сойдут! Тем более, пастор сказывал из самого Стокгольма судьи едут. Монахи-инквизиторы! И ребенок опять же ведьмин, порченый значит! А монахам все едино! На костер ее отправят вместе с Гуниллой! За колдовство, да отравление моего бедного брата… - Опять, то ли всхлипнула, то ли…

- А добро-то дядино в казну не заберут? – Вдруг забеспокоилась Илва. - Король-то наш, на площади у церкви сказывали, даже колокола снимать начал. Лесорубы шумели, опять грозились восстать!

- Этим делать нечего, кроме как бунтовать! – Отмахнулась от нее мать. - Рубили бы себе, да рубили. Будут колокола, нет, какая нам-то разница. А по суду – мы наследники моего брата! Даже если в казну чего и заберут, за следствие там, за суд, палачу опять же за работу… Все едино нам что-то достанется. Король пускай церкви обирает, нам до этого дела нет!

- А как… это-то как… - Не могла объяснить словами Илва и все руки вперед совала, трясла ими.

- Что это? Что как? Не маши руками! – Мать не поняла сначала.

- Ну… это… как сказать-то… кому надо…

- А…! – Догадалась старуха. – Донос что ль?

- Да! Да! – закивали сразу и дочь и зять.

- Хм! - Усмехнулась. - А ты своему Йорану скажи! – Бросила Илве. – Зря что ль он к твоей костлявой заднице пристраивается каждый день?

- Это какому такому Йорану? Это кто… - Начал было подниматься из-за стола Олле, но мать его осадила. – Заткнись! Тебя спросить забыла! – Зять, помотав головой, послушно сел.

- Зови его сюда. С бумагой пусть приходит. Ему тоже чего-нибудь перепадет. Он сам своему преподобному и передаст. Ну и ты лишний раз не откажешь. – Захохотала мать, глядя на пристыженного зятя. Илва тоже заулыбалась. – А пока мы тут с ним потолкуем, эти два… – кивнула на Олле и на пол, где валялся ее муженек, - в нужнике посидят. Покряхтят. Им не привыкать!

Так и сделали. Олле подхватил под мышки тестя и удалился с ним в то самое место, где сегодня и начинался их день. Илва крикнула куда-то в дальний сумрачный угол комнаты:

- Андерс! Сынок, пойди сюда.

В темноте что-то зашевелилось, и к столу вышел светловолосый мальчишка лет двенадцати.

- Э-э-э… внучок мой золотой… - Старуха вытянула губы трубочкой, изображая поцелуй. Мальчишка передернул недовольно плечами.

- Сынок, - сказала Илва, - сбегай, позови Йорана, что в помощниках ходит у преподобного Хемминга. Скажи, что очень ждем.

Мальчик хмуро кивнул и выскользнул из дома, так и не произнеся ни звука.

Спустя полчаса пришел тот, за кем посылали. Лет двадцати пяти, туповатый на вид и рослый парень алчно смотрел на Илву, и недоумевал, зачем его сюда позвали в компанию, где кроме нее сидела еще и мать. Этим можно было и в сарае заняться и, понятное дело, без старухи. Барбро быстро растолковала суть вопроса. До него доходило медленно, но старуха хлопнула ладонью по столу:

- Садись, пиши!

- Кому писать-то? – Парень послушно выудил откуда-то лист бумаги, чернильницу и перышко.

- Своему преподобию! Отцу Хеммингу! – И бойко начала ему диктовать…

Улла все пыталась заснуть наверху в каморке, но сна не было. Бернт уже давно мирно сопел носом, положив ей голову на колени, и она боялась пошевелиться, чтобы не нарушить сон ребенка. Внезапно, в темноте раздался какой-то шорох. Улла испугалась, но шепотом – не разбудить бы, спросила:

- Кто там?

- Это я, Андерс. – Также шепотом ответил мальчишечий голос. – Я сын Илвы. - При свете луны показалась белокурая голова в проеме.

- Бежать вам надо! Эти там, - головой вниз показал, - что-то дурное умыслили…

- Господи! – Перекрестилась Улла. – Куда ж бежать, как среди ночи…

- Не знаю… - сокрушенно покачал головой мальчишка. – Но берегитесь их… - Голова исчезла.

Еще тяжелее стали раздумья девушки:

- Вот и Свен говорил перед смертью, чтоб опасалась его сестры… А как было не выполнить его последнюю просьбу… И мальчик туда же… Бегите… Куда? Господи, вразуми…