Проклятие Саана

– Не уверен. Хотя мне кажется, что здесь есть что-то, что очень тихо и упорно меня… зовет? – я прислушался к себе. – Да. Это и впрямь похоже на зов, только немного не такой, как раньше. Идем.

Определив источник странного зова, я быстро пошагал по вырытому в земле коридору. При этом под ногами у меня то и дело что-то похрустывало, но я даже внимания не обращал – мне хотелось понять, что происходит. Насчет того факта, что вскоре коридор разбился на два, я тоже не удивился – если скверна тут обитает еще со времен ведьм, то за столько времени твари могли тут такие катакомбы вырыть, что в них, как говорят люди, без бутылки не разберешься.

Как и обещал Мор, здесь оказалось тесно. Порой даже очень. Несколько раз в один с нами коридор заносило то полуразложившегося зомби, то чистенького скелета в обрывках одежды. Но все они реагировали одинаково – стоило только Мору вылететь вперед, как нежить тут же давала задний ход, замирала или вжималась в стены и отмирала лишь после того, как мы пройдем.

Это немного ускорило процесс перемещения, так что вскоре я перешел на быстрый шаг, а потом и на бег, ориентируясь на все то же странное чувство зова, источник которого меня так заинтересовал.

Когда в одном из тоннелей в земле нарисовалась дыра, я спрыгнул в нее уже без колебаний. Потом отыскал еще одну, другую, третью, спустившись на такую глубину, о которой даже не подозревал.

Тогда же до меня дошло, что камни, какой бы силой ни обладали, играли роль прутьев гигантской решетки, потому что за пределы котлована скверна не выходила и, будучи ограниченной с боков, все эти века вынужденно продвигалась вглубь. Вернее, вниз. И умудрилась прорасти аж на целых двадцать четыре уровня, в конце которых меня ожидало очередное открытие.

Там, на самой глубине, я отыскал просторный зал, к которому сходилось сразу несколько тоннелей. В центре зала имелось приличное по размерам углубление, в котором, ворочаясь, словно живое, находилось… нечто. Какой-то клубок из красно-черных щупалец, сплошное месиво из неопознаваемой плоти, кожи и костей. И именно оттуда, из самого его нутра, исходил тот самый зов, который я почувствовал наверху.

«Тук… тук-тук…» – вдруг эхом отдалось у меня в ушах и отозвалось неприятным тянущим чувством в левой половине груди.

«Тук… тук-тук…»

Я подошел к вяло извивающимся щупальцам и, снова прислушавшись к себе, понял, что стук исходит именно снизу.

«Тук… тук-тук…»

Как сердце у человека. Но разве у нежити бывает сердце? И разве может оно так настойчиво биться уже не только в ушах, но и во всем теле? Завораживая, притягивая, пытаясь подчинить…

Я тряхнул головой, и морок тут же спал, а настойчивый стук стал гораздо тише.

Странная магия. Не знал, что у мертвых она тоже есть. Но что это за штука? И где артефакт, который ею управляет? Здесь же должен быть темный артефакт, правда?

Я засунул в грязное месиво руку и, пошарив между щупальцами, наткнулся на что-то непонятное. Это было похоже на камень, вплавленный в нечто, что можно было бы назвать живым, если бы я точно не знал, что оно мертвое. Камень, ритмично содрогающийся в моей руке, словно обычное сердце, от стука которого приходила в движение не только вся эта шевелящаяся масса, но и, кажется, вся скверна вообще.

Покрутив его так и сяк, я с первого раза не смог вытащить эту штуку, а когда потянул посильнее, то обнаружил, что в зале мы уже не одни. А из близлежащих тоннелей один за другим начали выходить многочисленные мертвяки, глядя на меня мутными глазами.

– Задержи их, – пропыхтел я, отчаянно сражаясь с упрямой штуковиной.

Мор послушно раздулся, словно напившаяся крови пиявка. Брызнувшая от него тьма заставила мертвецов отступить. Однако на этот раз они не ушли. Напротив, с каждым мгновением их становилось все больше. В воздухе раздался потусторонний шепот. Мор распахнул вокруг меня почти осязаемые черные крылья, закрывая от чужаков… Но тут я все-таки выдернул проклятый камень из ниши и сжал его в кулаке, не обратив внимания на брызнувшую во все стороны черную жижу.

В этот же самый момент стены зала содрогнулись, по полу прошла волна болезненной дрожи, а по моим ушам ударил крик – долгий, полный боли и отчаяния… Неистовый и, как мне показалось, женский крик, от которого мгновенно заложило уши.

Казалось, кричал сам воздух, все, что меня окружало. И этот крик, эхом отразившись от стен, с такой силой ударил по мне, что я, даже не успев сообразить, что к чему, отключился, сумев в последний момент увидеть, как злорадно подмигнул зажатый в моей руке, до боли знакомый кроваво-красный уголек.

* * *

– Не-е-е-ет!.. – с криком кинулась к нанизанному на шпиль телу молодая женщина в развевающихся белых одеждах. – Ален… нет! Нет!