Проклятие Шалиона

Как много значат в жизни человека горячая вода, свежая одежда и сытный ужин! Отмывшись, переодевшись и поев, Кэсерил – по крайней мере, физически – ожил, хотя в уме своем все еще переживал то, что было сказано и услышано во время разговора с королевой. Когда слуги усадили его в маленькой гостиной покоев провинкары, где он должен был ожидать ее возвращения, он был благодарен судьбе за время и возможность причесать свои мысли. Веселый огонь потрескивал дровами в камине. Чувствуя боль в каждой косточке, Кэсерил сидел в мягком кресле, потягивал вино, разбавленное водой, и пытался не заснуть. Провинкару ждали с минуты на минуту.

И действительно, она вскоре появилась, сопровождаемая своей компаньонкой леди ди Хьюлтар и мрачным сэром ди Ферреем. На ней был роскошный наряд из зеленого атласа и бархата, сияющий бриллиантами, но, только взглянув на лицо провинкары, Кэсерил понял, что печальную новость ей уже передал кто-то из взволнованных слуг. Кэсерил вскочил и отвесил поклон.

Провинкара схватила Кэсерила за руку и, пристально вглядываясь в его лицо, спросила:

– Кэсерил, это правда?

– Тейдес неожиданно умер от инфекции. С Изелль все хорошо.

Он глубоко вздохнул и добавил:

– Она теперь наследница Шалиона.

– Бедный мальчик! Вы уже сообщили Исте?

– Да.

– О Боги! И как она это приняла?

Все лучше не рассказывать. Из всех вариантов ответа Кэсерил выбрал самый простой:

– Спокойно, ваша светлость. Я боялся, что у нее будет приступ, но этого не произошло. Мне кажется, удары, которые нанесла ей жизнь, сделали ее достаточно бесчувственной к новым бедам. Не знаю, что будет завтра. Ее компаньонки уложили королеву в постель.

Провинкара вздохнула. Взор ее блеснул слезами.

Кэсерил склонился над своими седельными сумками.

– Изелль доверила мне передать вам письмо. А это – письмо для вас, сэр ди Феррей, от Бетрис. У нее не было времени, чтобы много писать.

Он передал адресатам запечатанные послания.

– Они скоро приедут, – добавил он. – Изелль собирается похоронить Тейдеса в Валенде.

– О! – произнесла провинкара, разламывая восковую печать и совершенно не заботясь о том, куда упадут ее обломки. – Как я хочу ее увидеть!

Она быстро пробежалась по строчкам письма и пожаловалась:

– Коротенькое.

После чего вскинула брови и прочитала, глядя на Кэсерила:

– «Кэсерил тебе все расскажет».

– Да, Ваша светлость. Я должен многое рассказать, и кое-что – только вам.

Обернувшись к своим провожатым, она велела им уйти:

– Идите! Я потом вас позову.

Ди Феррей по пути к дверям ломал печать на своем письме.

Она села, шурша тканями и по-прежнему сжимая письмо, и, указав на кресло, велела Кэсерилу сесть.

– Я должна повидать Исту, пока та не уснула, – сказала она.

– Я постараюсь говорить кратко, Ваша светлость, – пообещал Кэсерил. – Вот, что я узнал за это время, проведенное в Кардегоссе, и через что я прошел, чтобы это узнать…

Он не был уверен, что до провинкары дойдет смысл его истории. Иста это сразу поняла. Но он обязан вскрыть перед провинкарой суть того, что происходит.

– Правда, это не имеет большого значения. Но архиепископ кардегосский Менденаль подтвердит правдивость моего рассказа, если у вас будет возможность с ним встретиться. Вы сможете сказать ему, что это я вас послал, и он все вам откроет.

Провинкара вскинула брови.

– Причем здесь архиепископ?

– Мне нужен человек с непререкаемым авторитетом.

Провинкара сердито глянула на Кэсерила.

– Кэсерил, мне не до глупых шуток. Вы стали таким же загадочным, как и Иста.

Конечно, ирония, с помощью которой Иста защищается от внешнего мира, может раздражать. Иста! Но кто поддержит Исту?

– Провинкара, – продолжил он, – у вашей дочери разбито сердце. Чтобы спастись от этой боли, она хотела бы умереть. Но она не безумна! Боги не столь милосердны.

Пожилая женщина вздрогнула, словно слова Кэсерила резанули ей по незажившей ране.

– Горе ее слишком экстравагантно. Как будто кроме нее никто не вдовел и не терял детей. У меня было и то, и другое, но я не стонала и не выла годами. Да, бывали и случаются часы горечи, но есть обязанности, которые я выполняю. Если она не безумна, то, значит, предельно эгоистична.

Может ли он объяснить провинкаре, почему горе Исты уникально, не погрешив против того доверия, которое оказала ему королева? Полуправда должна помочь. Он склонился головой к голове провинкары и начал:

– Все началось в года, когда король Фонза вел войну против Золотого генерала…

В самых простых и доходчивых словах Кэсерил рассказал провинкаре историю проклятья и то, как оно действует на род Шалиона. Во времена правления Иаса было достаточно несчастий, а потому ему не нужно было упоминать гибель ди Лютеза. Неспособность Орико иметь детей, медленное, но верное разложение двора и первых советников короля, неудачи в политике и утрата здоровья – этого вполне хватило в качестве аргументов.

Провинкара нахмурилась.

– Это что, следствие рокнарийской черной магии?