Проклятие Шалиона

Принц бросил на него непроницаемый взгляд. Через несколько шагов он сказал:

– Я видел твою честность в действии. Это… расширило мой мир. Меня вырастил отец, который всегда был осторожным, предусмотрительным человеком, вечно докапывающимся до тайных мотивов людей. Никто не может обмануть его. Но я видел, как он обманул сам себя. Если ты понимаешь, о чем я.

– Да.

– Было очень глупо с твоей стороны набрасываться на того рокнарского надсмотрщика.

– Да.

– Однако я уверен, случись такое снова, ты поступил бы так же.

– Зная то, что знаю сейчас… это было бы сложнее. Но надеюсь… молюсь, чтобы боги оставили мою глупость при мне.

– Что же это за изумительная глупость, которая сияет ярче золота моего отца? Ты можешь научить меня ей, Кэс?

– Ох, – выдохнул Кэсерил, – не сомневаюсь.

Кэсерил встретился с Лисом на следующее утро. Его снова проводили в высокую светлую комнату с видом на море, но на этот раз встреча протекала в значительно более узком кругу: он, рей и секретарь. Секретарь сидел за столом перед стопкой бумаг, связкой новых перьев и солидным запасом чернил. Рей расположился у другой стороны стола, где стояли искусно вырезанные из коралла и жадеита шахматы, сама же доска была сделана из полированного малахита, оникса и белого мрамора. Кэсерил поклонился, и рей пригласил его сесть напротив.

– Играете? – поинтересовался Лис.

– Нет, милорд, – огорченно ответил Кэсерил, – очень плохо.

– Ах, какая жалость! – Лис отодвинул доску в сторону. – Бергон очень воодушевлен вашим описанием шалионского бриллианта. Вы хорошо поработали, посол.

– Всем сердцем надеюсь на это.

Рей коснулся верительной грамоты Исель, лежавшей на блестящей столешнице.

– Необычный документ. Вы знаете, что он обязывает принцессу исполнить все, что вы подпишете от ее имени?

– Да, сир.

– Ее полномочия в данном вопросе довольно спорны, знаете ли. Дело в ее возрасте.

– Ну что ж, сир, если вы не признаете за ней права самой заниматься своим браком, полагаю, мне ничего больше не остается, кроме как седлать коня и возвращаться в Шалион.

– Нет-нет, я же не сказал, что ^оспариваю ее права! – В голосе старого короля промелькнуло легкое беспокойство. Кэсерил подавил улыбку.

– Конечно, сир, иметь дело с нами означает публично признать ее власть и права.

– Хм… верно. Конечно. Молодые так доверчивы. Вот почему блюсти их интересы должны мы, старики. – Он взял в руки список, полученный от Кэсерила накануне. – Я изучил предложенные вами пункты брачного договора. Нам нужно многое обсудить.

– Прошу прощения, сир, это не предложения, это – требования. Если вы хотите дополнить их своими, я внимательно выслушаю вас.

Брови рея изогнулись дугой.

– Конечно, нет. Возьмем, к примеру, это – о порядке наследования в случае несовершеннолетия наследника, если боги благословят их детьми. Несчастный случай во время поездки верхом – и рейна Шалиона становится регентшей Ибры! Это неприемлемо. Бергон подвергается риску на поле боя в отличие от своей жены.

– Ну, это мы надеемся, что она не будет ему подвергаться. Или я малосведущ в истории Ибры, милорд. Мне кажется, что мать принца перенесла две осады?

Лис откашлялся.

– В любом случае, – продолжил Кэсерил, – это риск обоюдный, и таким же должен быть и пункт договора. Исель подвергается риску тяжелых родов, что, естественно, не угрожает Бергону. Одни неудачные роды – и Бергон становится регентом Шалиона. Сколько ваших жен пережило вас, сэр?

Лис вздохнул, помолчал и сказал:

– Ну тогда вот этот пункт, об именах.

Несколько минут умеренного спора закончились решением, что Бергон ди Ибра-Шалион звучит ничуть не хуже, чем Бергон ди Шалион-Ибра, и данному пункту тоже было позволено остаться.

Лис прикусил губу и задумчиво нахмурился.

– Как я понимаю, лорд Кэсерил, у вас нет земли. Почему же принцесса не наградит вас в соответствии с вашим званием?

– Она награждает меня в соответствии со своим. Исель не рейна Шалиона – пока.

– Уф. С другой стороны, я – рей Ибры и имею возможность высоко оценить ваши заслуги.

Кэсерил только улыбнулся.

Ободренный Лис заговорил о красивом поместье с видом на море и снял с доски между ними коралловую ладью. Заинтересовавшись, как далеко это может зайти, Кэсерил бросил, что море его мало привлекает. Тогда Лис завел речь о породистых лошадях и о земле под выгоны, а также о том, каким неподобающим ему видится пункт номер три. На стол встало еще несколько пешек. Кэсерил равнодушно хмыкнул. Лис деликатно вздохнул и упомянул о деньгах, на которые человек может одеваться в соответствии с ибранским титулом, более высоким, чем кастиллар, и о том, как выгодно может быть переписан пункт номер шесть. К растущей кучке фигур присоединилась жадеитовая ладья. Секретарь продолжал делать пометки. Каждый раз хмыканье Кэсерила вызывало в глазах Лиса выражение уважения и презрения одновременно; кучка фигур все увеличивалась. Вскоре рей с горечью в голосе заметил:

– Вы играете лучше, чем я ожидал, кастиллар.

В конце концов Лис выпрямился в кресле и повел рукой в сторону выставленных на стол символов его возможных даров.