Проклятие Шалиона

Ди Марок широко раскинул руки в надежде, что это может привлечь ворона и тот подлетит к нему. Кэсерил, мысленно зовя «Кэс! Кэс!», задумался над теологическим курьёзом. Он знал правду — что же должна показать эта проверка? Он стоял прямо и неподвижно, чуть приоткрыв рот, и взволнованно наблюдал, как ворон, проигнорировав открытое окно, подлетел к нему и тяжело уселся на плечо. Птица выпустила когти и немного поёрзала, устраиваясь поудобнее.

— Хорошо, — спокойно сказал Кэсерил, — хорошо.

Ворон наклонил голову набок и посмотрел на него блестящими глазами-бусинками.

Исель и Бетрис запрыгали, радостно крича и обнимаясь, напугав бедную птицу, которая сорвалась с плеча Кэсерила и улетела. Ди Санда мрачно улыбался. Ди Джиронал заскрипел зубами, ди Марок заметно побледнел. Орико потёр пухлые ладони.

— Отлично. Дело закрыто. А теперь, во имя богов, пойдёмте обедать!

Исель, Бетрис и ди Санда окружили Кэсерила и, как почётный караул, вывели из башни Иаса во двор.

— Как вы узнали, что я попал в беду? — спросил он. Машинально взглянув вверх, он не увидел в небе ни одного ворона.

— Паж сказал мне, что сегодня утром вас собираются арестовать, — ответил ди Санда, — я тут же поспешил к принцессе.

Оказывается, ди Санда откладывает из бюджета некоторые средства и оплачивает с их помощью самые свежие новости от различных информаторов…

— Благодарю, что прикрыли мою… — он проглотил слово «спину», — мой тыл. Меня бы уже разжаловали, если б вы не пришли мне на помощь.

— Не стоит благодарности, — отмахнулся ди Санда, — я уверен, вы сделали бы для меня то же самое.

— Моему брату нужен кто-нибудь, на кого опереться, — с горечью проговорила Исель, — иначе он клонится туда, куда дует ветер.

Кэсерилу хотелось одновременно и похвалить её за проницательность, и приостановить её откровения. Он посмотрел на ди Санду и спросил:

— Как долго при дворе циркулировали эти сплетни?

Он пожал плечами.

— Полагаю, четыре-пять дней.

— Но мы-то услышали об этом только сейчас! — возразила Бетрис.

Ди Санда, извиняясь, развёл руками.

— Наверное, считалось, что это слишком грубые вещи для ваших ушей, миледи.

Исель хмыкнула. Ди Санда выслушал ещё раз слова благодарности от Кэсерила и поспешил на поиски Тейдеса.

Бетрис, которая вдруг посерьёзнела, сказала уверенным голосом:

— Это всё я виновата. Дондо отыгрался на вас за ту шутку со свиньёй. Ох, лорд Кэс, мне так жаль!

— Нет, миледи, — успокоил её Кэсерил, — вы тут ни при чём. Это старая история, которая тянется ещё со времён до… до Готоргета.

Он облегчённо вздохнул, увидев, как просветлело её лицо. Тем не менее не смог удержаться и строгим голосом добавил:

— Но шутка со свиньёй, безусловно, не сыграла нам на руку, так что не следует повторять подобные выходки.

Бетрис вздохнула и улыбнулась.

— Ну почему же? Ведь это остановило поползновения Дондо. Он больше ко мне не пристаёт.

— Не могу отрицать успеха, но… Дондо очень влиятельный человек. Я прошу вас обеих — держитесь от него подальше.

Глаза Исель блеснули, и она спокойно сказала:

— Мы тут в осаде, да? Я, Тейдес и все, кто нас окружает.

— Не думаю, — вздохнул Кэсерил, — что всё так уж плохо. Просто будьте поосторожнее, ладно?

Он проводил дам в их покои, но не вернулся к своим расчётам, а снова спустился по лестнице и пошёл через двор мимо конюшен, прямо к зверинцу. Он нашёл Умегата в птичнике. Тот, надев передник, купал маленьких птичек в золе, чтобы у них не было паразитов. Рокнарец взглянул на гостя и улыбнулся. Но Кэсерил не ответил ему улыбкой.

— Умегат, — начал он без преамбул, — я должен знать. Это вы выбрали ворона или ворон выбрал вас?

— Разве это так важно, милорд?

— Да.

— Почему?

Кэсерил открыл было рот, потом снова закрыл. И наконец сказал почти просительно:

— Это ведь была хитрость, не так ли? Вы нарочно принесли ворона, которого я подкормил из окна. Ведь боги на самом деле не заглядывали в ту комнату?

Брови Умегата приподнялись.

— Бастард — самый хитрый из богов, милорд. И даже если кто-то где-то слукавил, это ещё не значит, что на вас нет его благословения. — Он немного помолчал. — Я вообще уверен, что только так и бывает.

Он вытащил птичку из золы и, подсыпав зёрнышек из кармана передника, усадил её в ближайшую клетку.

Кэсерил продолжал настаивать:

— Но это ворон, которого я кормил. Конечно, он полетел ко мне. Вы ведь тоже кормили его, да?

— Я кормлю всех священных воронов из башни Фонсы. Так же, как их кормят леди, пажи, и посетители Зангра, и служители, и настоятели всех храмов Кардегосса. Просто чудо, что птицы ещё не разжирели настолько, чтобы разучиться летать. — Ловким движением руки Умегат вынул из клетки следующую пёструю пташку и окунул её в ванночку с золой.

Кэсерил немного отступил, чтобы не запачкаться в золе, и нахмурился.

— Вы — рокнарец. Разве вы верите не в четырёх богов?

— Нет, милорд, — ответил Умегат. — Хоть я и рокнарец, но я — квинтарианец и исповедую Пятибожие со времён моей юности.

— Вы обратились в эту веру, когда прибыли в Шалион?

— Нет, в то время я ещё был на архипелаге.

— Почему же… почему вас не повесили, как еретика?