Проклятие Синь-камня: книжка о потерянной любви

— Далеко ль служивые? — спросил ради интереса Изот и вытер капли со лба. — А то вижу — тяжко вам.

— Так батюшке-емператору всё равно-ть, где мы за него помрём. — отвечал военный. — Пред вражьими пушками, али здесь. А идём мы, мил человек, в Залесский в Переславль, а их него — в Питербурх. Может подвезёшь?

Изот покачал головой — дескать хотел бы помочь, но как вы себе это представляете? А Мартин при слове Питербурх встрепенулся.

— Что, паренёк, с нами хочешь? А то давай. Мигом тебе зачислю. Видишь — у нас какие потери, — то ли в шутку, то ли всерьёз, сказал сержант и почавкал дальше.

Юноша посмотрел на плетущуюся колонну. Посмотрел, и неожиданно шагнул в гущу унылых рекрутов.

— Мартин, ты куда? — опешил Изот.

Парень молчал, и только, подобрав ногу, заковылял в «арестантской» толпе.

— Ты чего это такое удумал? — старец рванулся к нестройному строю и попытался схватить Мартина за рукав.

Но дорогу ему преградил капрал:

— Не лезь к нам, дяденька, зашибём. Видишь, парень собрался к нам «охотником». Значит так тому и быть.

— Да какой это «охотник»! Гляньте — он же хромой, — пытался возражать Изот.

— Хромой-косой, батюшке-емператору всё едино, кто за него помирает, — подключился к спору сержант.

— Мартин, я же тебя вылечил и болел всей душой, зачем ты со мной так? — старец пошёл рядом с колонной, что при её скорости было совсем не трудно.

Парень молчал и, насупившись, смотрел в землю. Вскоре его одежда была неотличима от той, что находилась на рекрутах — жалкой и замызганной. Грязь уравнивает всех, и новобранец начинал сливаться с толпой.

— Скажите хоть, что вы за полк? — в отчаянии закричал сержанту Изот.

— Великолуцкий мушкетёрский41 мы, — нехотя отвечали военные.

— Мартин, несносный мальчишка! Сейчас я не могу ждать, пока ты одумаешься. Но я вернусь за тобой. И только посмей кому-то рассказать о нашем разговоре! Лучше тогда тебе сдохнуть на этой грёбанной дороге, — старец ещё раз выругался, и направился к своей кибитке, которая окончательно застряла в непролазной осенней хляби.

Глава пятнадцатая. Игуменья

Ноября 5 дня 1728 года, Московской губернии город Залесской Переславль

Худший враг любого человека — он сам. Если бы Мартин угодил в нормальный пехотный полк на марше, его недолеченные ноги отвалились бы в первый же час. И его бы отправили в обоз к провиантмейстерам. Но сейчас он находился среди замученных дорожными невзгодами рекрутов, которые сами едва ползли по грязи. А обоза не было вовсе. За отрядом «охотник» в общем-то поспевал, хотя и через боль. Гораздо тяжелее оказалась висевшая в воздухе угрюмая обречённость. Шли тяжело дыша, не глядя друг на друга, сжимая вещевые мешки.

К вечеру добрались до какого-то села. Сержант приказал им занять большой сеновал на окраине, и сам куда-то исчез вместе с большей частью конвоиров. Жечь костры было нельзя. Но некоторые из рекрутов, ещё сохраняющие присутствие духа, всё-таки выбрались за частокол и попытались обогреться, разведя огонь на отрытом месте. Это было бесполезно — хлестал ливень, а сарай укрывала хоть и худая, но крыша.

Будущие солдаты достали бурдюки, принялись наполнять их дождевой водой из стоявших повсюду бочек, и жадно пить. Вскоре вернулся капрал и кинул им торбу с плесневелыми сухарями. Рекруты жадно набросились на них, стараясь хоть как-то утолить голод. Сухари размачивали в воде — скудный паёк превращался в противную кашицу. У Мартина кружка, миска и ложка отсутствовали. Есть хотелось, но тяжесть расставания с Изотом ещё давила, и несостоявшийся цареубийца тихо сидел в сторонке.

— Возьми, земляк, — один из рекрутов протянул ему баклажку.

Мартин поднял глаза и всмотрелся в парня, присевшего рядом:

— Васька? Ты здесь? Откуда?

Благодетелем оказался его старый приятель по Преображенскому, участник экспедиции к Синь-камню. Оттаявший юноша потянулся обнять друга, но тот отшатнулся:

— У нас тут мор, Мартин, — признался Васька, и, закатав рубаху, показал усыпанный оспинами живот. — Говорят, это летячка. Хотя кто её знает…

Теперь стало понятно, почему отряд находится в столь плачевном состоянии.

— Но почему вас всё ещё куда-то гонят? — поразился беглец, и поправился. — Нас гонят.

— Я не знаю. Отряд ведёт сержант, у него приказ. А поручик исчез ещё в Ряжске.

— Больных нужно срочно оградить и лечить, иначе вы заразите полстраны. Мы заразим.

— Да кто будет лечить? — сокрушенно покачал головой Мишка. — Видишь, нас даже покормить нормально не в состоянии.

— Может мне попробовать исцеление? Я же знахарствовал в нашем селе. Помнишь?

— Вроде ты благословил каких-то девок от прыщей, а потом залечил до смерти драгуна… Но разницы нет. Мы сейчас — утопающие, а ты — наша соломинка.

— Это правда, и надо пробовать, — решил про себя «знахарь», попавший из одного отчаянного положения в другое. — А сдохнуть на этой грёбанной дороге, оказывается, легче, чем мне казалось.

* * *