Проклятие Синей Бороды (ЛП)

Всю неделю я воздерживался от алкоголя и планировал продолжать так делать, не важно, как тяжело это будет. Так же, я не мог избавиться от образа пьяной Надин, которая схватила фужер Мари, опустила его, а потом уронила на пол. В отчете доктора не упоминалось ни о каком яде в ее напитке. Пришли к заключению, что ее смерть была несчастным случаем, во время которого сердце перестало биться и прекратилось дыхание. Мне было тяжело поверить, что Надин, энергичная молодая женщина с пышной грудью, внезапно свалилась замертво.

Мне хотелось растрясти полицию и сказать им, чтобы искали лучше, но я не рискнул. Я уже слышал шепоты обо мне, стоя возле Надин, когда она рухнула, и знал, что это значит. Мне не нужно было привлекать к себе внимание, особенно, когда у меня не было никаких доказательств, и я лишь догадывался, что меня втянули в нечестную игру.

Но кто хотел навредить Надин и почему?

У меня не было ответов. Все, что я знал, мне стоит покинуть душную комнату с ее приторным запахом и морем скорбящих, одетых в черное. Было бы вежливо сказать об этом Терезе, но она начала разговаривать с другом, и у меня не было сил объяснять ей, почему я ухожу так рано. Таким образом, я выскользнул, как трус, и обнаружил, что Джоли так же воспользовалась моментом, чтобы уйти с после похоронного приема. До этого она играла похоронный марш Шопена. Прекрасная грусть этого произведения одновременно облегчила и усилила мою боль.

Я хотел побыть один, но все же, когда Джоли сказала:

— Вы уходите? Мы можем пойти домой вместе, — ни одно возражение не слетело с моих губ.

Несколько минут мы шли в тишине, и я размышлял о смерти Надин и о том, что можно было сделать, чтобы избежать ее.

Будто бы прочитав мои мысли, Джоли произнесла:

— Как вы, справляетесь? Не могу представить, как это, в один момент разговаривать с кем-то, а в другой увидеть, как он рухнул, и не быть в силах что-либо сделать.

— Чувствую себя ужасно, — признался я и удивился, как легко было быть честным с Джоли, и как легко было высказывать свое мнение.

С кем-то другим я бы фильтровал свои мысли, боясь, что мое признание будет выглядеть в негативном свете и заставит другого человека подумать, что я в ответе за смерть Надин.

Но с Джоли у меня не было такого страха, и я был уверен, что она не думала, что случившееся — дело моих рук.

— Ничего не поделать. Вы столкнулись с тяжелым и страшным событием, и вы делаете все возможное, чтобы справиться с этим.

— Спасибо, — выдохнул я. Ее сострадание душило меня, и в то же время ослабляло внутренние цепи. Прежде чем я понял, что со мной происходит, беспокойство, мучившее меня в течение многих дней, сорвалось с моего языка. — Но это не совсем так. Смерть Надин возродила воспоминания об утонувших Анне и Берте. Я был последним, кто видел их. Даже при том, что приехал домой в сухой одежде и был замечен конюхом, который подтвердил это, я часто задавался вопросом, несу ли я ответственность за их смерть. Не помню, что был у реки, но…

Джоли яростно замотала головой.

— Вы оказались не в том месте не в то время. Тогда и сейчас вы были невиновным свидетелем.

Я резко остановился.

— Почему ты так уверена в моей добропорядочности? Ты едва меня знаешь. Кто-нибудь рассказывал тебе о том, что случилось пять лет назад?

— Ваша сестра убила ваших родителей, и вы отправили ее в тюрьму, — быстро ответила Джоли. — Вы поступили правильно.

Я покачал головой.

— Мне пришлось так поступить. Она сорвалась, потому что родители ужасно с ней обращались. Если бы я только больше уделял ей внимания и больше помогал, она бы никогда не зашла так далеко.

Мягкое лицо Джоли стало жестоким и, казалось, она стала на несколько дюймов выше.

— Послушайте, Нолан Хайнберг. Вы не в ответе ни за чье поведение. Вы можете контролировать лишь свои собственные действия и поступки. Ваша сестра выбрала убийство родителей. Не важно, какой беспомощной она себя чувствовала, был другой выход из ситуации. Она могла уехать. Могла избегать их. Она могла уйти в монастырь или пойти в школу-интернат.

Когда Джоли заговорила, я открыл рот, но сразу же закрыл, не сказав ни слова. Она была права. У сестры было много других способов справиться с ситуацией.

— Она хоть раз приходила к вам и говорила о том, что думает убить родителей? — продолжила Джоли.

Я покачал головой.

— Тогда это тоже ее вина. Она могла попросить вас о помощи. Она могла попросить о помощи кого-то еще. Но она не сделала этого. Она выбрала более легкий путь и дала волю ненависти.

— Но…

Джоли снова перебила меня:

— Вам легко дается не пить?

— Нет.

Она нетерпеливо кивнула, будто бы ожидала подобного ответа.