Проклятие Стравинского

Все происходило без переходов и представления новых персонажей – я и сам не заметил, как уже прогуливался по набережной под руку с Жаком Мюре. На этот раз парень был абсолютно трезв и словно бы даже немного постройнее.

– Надеюсь, дружище Ален, ты зла на меня не держишь? – говорил он вполне обычным голосом, в котором и намека не было на габеновские интонации и знаменитую хрипотцу.

– За что мне на тебя держать зло?

Я тоже без проблем перешел с ним на «ты», вышагивая рядом, пытаясь высвободить свою руку.

– Мало ли за что ты можешь на меня сердиться, – пожал плечами душка Жак. – У каждого тенора – свой каприз. Ну, а если учесть тот немаловажный факт, что я присоединился к нашей троице…

В тот момент я ощутил состояние шока – заворочавшись на подушке, на мгновение вынырнув из месива сна, услышал, как забухал молот моего сердца, а Соня, сонно заворчав, перевернулась на другой бок; почти тут же я поспешил вновь нырнуть в свой сон, успев цапнуть уходящего Жака за плечо.

– Что ты имеешь в виду? – Я с силой развернул его к себе лицом. – Не хочешь ли ты сказать…

Я не договорил фразу до конца, замерев с отвисшей челюстью, – Жак стоял передо мной, улыбаясь улыбкой абсолютно счастливого человека, спокойно прощающегося с жизнью. Губы у него были зловещего черного цвета.

Я испуганно отдернул руку.

– Четвертая доза, – многозначительно произнес Жак не своим голосом, одновременно поднимая палец. – Четвертая! Осталась одна, самая последняя.

– Так ты что, хочешь сказать, что тоже умер?!

Во сне эту фразу я выкрикнул во весь голос, в очередной раз на пару секунд с жутковатым хрипом вернувшись в реальность, заставив Соню окончательно проснуться и усесться в кровати. Пару минут она похлопывала меня по плечу, успокаивая, а когда я вновь мирно и спокойно засопел, она отправилась в кухню варить себе кофе.

Между тем, отметив на каком-то уровне своего сознания факт ухода подруги, я в очередной раз вернулся в измерение сна, и моя окрошка продолжалась – на этот раз я бежал школьную стометровку.

Терпеть не могу бегать по кругу, да еще на время, когда тебе бодро орут «Давай-давай!» и энергично машут руками. Между тем я бежал, а в роли физрука выступал комиссар Криссуа. Он кричал что есть сил и отчаянно махал руками, даже пару раз свистнул, засунув пальцы в рот, но это мне нисколько не помогло: мои ноги внезапно стали словно ватные, я не бежал – еле ковылял, с трудом переставляя свои конечности, словно кегли, наливавшиеся чугуном.

– Все, я больше не могу, забег окончен! – решительно сообщил я комиссару, бухаясь на весьма кстати оказавшийся здесь же, на дорожке, табурет. – Финита ля комедия, и оставьте меня все в покое.

Криссуа прозаически ковырялся в носу.

– Короче, ты как хочешь, а лично я…

Мне показалось, в его голосе мелькнули до боли родные интонации. Я уже хотел было задать комиссару несколько вопросов, как дверь наконец-то с шумом захлопнулась, и кто-то выключил свет.

Глава 29. Бесконечный день дождя

Я проснулся ближе к одиннадцати в абсолютной тишине дома – если, конечно, можно назвать абсолютной тишиной птичьи хоралы за окном вкупе с шелестом деревьев и отдаленными гудками автомобилей. Моя голова была восхитительно легка и светла, словно это не я полночи промучился в бесконечном пережевывании бесконечного тягомотного сна, и это дало мне лишний повод блаженно улыбнуться.

Я потянулся всем телом, хрустнул косточками и наконец уселся в кровати, оглядевшись. Само собой, я был совершенно один, не без труда припомнив, что, кажется, Соня пыталась меня разбудить, в конце концов произнесла нечто в духе: «Ты как хочешь, а я отправляюсь…» Куда отправилась моя красавица, я, разумеется, понятия не имел, что, собственно, не слишком меня расстраивало. Главное, что я выспался и ощущал себя полным сил и энергии.

Кое-как одевшись, блаженно зевая, я спустился в кухню, обнаружив на столе записку от любимой: «Можешь допить кофе, если он окончательно не остынет. Я – на корпоративе в Женеве. До ночи! Соня». Что ж, все ясно: вчера я вернулся неизвестно откуда, когда Соня давным-давно спала, сегодня не пожелал проснуться по ее команде, а в итоге девушка жестоко мстит, отправившись на таинственный корпоратив с обещанием вернуться ближе к ночи.

После чудесного отдыха я находился в таком прекрасном расположении духа, что дерзкая записка нисколько меня не разозлила. Я мирно выпил действительно давно остывший кофе и, все также не переставая сладко зевать, сделал звонок ненаглядной художнице.

– Добрый день, моя милая! – Имея богатый опыт общения с Соней Дижон, в подобных обстоятельствах я не сделал и малейшей паузы. – Докладываю тебе, что проснулся и прекрасно выспался. Извиняюсь, что вчера прибыл ночью – занимался следствием по делу под условным названием «Волшебный сон». А теперь вопрос тебе на засыпку: что это там за корпоратив в Женеве?

Надо отдать Соне должное – она выслушала меня без малейшей попытки перебить до конца, после чего кратко ответила: