Проклятие свитера для бойфренда

Почти для всех своих парней я вязала. Если вы будете достаточно долго ошиваться со мной, велики шансы, что я попытаюсь так или иначе обрядить вас в вязаные вещички – за зимние каникулы моего последнего года в колледже я связала два свитера, шарф-хомут, две пары кашемировых носков для моих четырех соседей по квартире, потому что я их нежно люблю, но также и потому, что мои собственные части тела для украшения уже закончились. Практически каждый год я делаю рождественские подарки для всей моей семьи, и после той первой кофточки для малыша последовала целая серия крошечных шапочек один месяц за другим, словно все, кого я знаю, сговорились и составили график рождения детей.

Но с парнями это выходит за рамки обычного соседства. В рукотворном подарке столько всего связано, столько, словно это миниатюрная версия отношений. Что им нужно? (Шарф, шапка, перчатки.) Это действительно то, что им нужно? (Три пары заброшенных перчаток на верхней полке шкафа, о которых никогда не вспоминают, даже когда они нужны.) Что ты хочешь подарить? (Кашемир такой дорогой, но такой теплый.) Или чему научиться? (Кто б знал, что с перчаточными спицами столько заморочек!) Знаешь ли ты их тела настолько же хорошо, как ты думаешь? (Ладони размером с бейсбольную перчатку… Да такими руками только на пианино играть!)

Будешь ли ты прятать свой подарок от него в процессе работы, чтобы друг увидел лишь уже готовый результат? Прибережешь ли ты его для особого события – дня рождения, юбилея – или подаришь, когда в нем возникнет нужда, как в первое утро, когда он выглянет из окна и станет ворчать, как ему ехать на велосипеде через весь город по такому снегу? Ждешь ли ты особой реакции, когда передаешь свой подарок? «Это прекрасно!», «Ты прекрасна». «Я люблю тебя, как я могу когда-либо уйти?»

Потому что твой подарок – это утверждение. «Я люблю тебя, – говорит он. – Я люблю тебя в тысячу петелек и четырнадцать поездок на метро больше. Я достаточно люблю тебя, чтобы согревать, я достаточно люблю тебя, чтобы знать, что тебе нужно и кто мы есть, а взамен я хочу, чтобы ты думал обо мне и хотел меня, и чувствовал меня, даже когда меня нет рядом». Это не бескорыстный акт самопожертвования; любая рукотворная вещь – это почти как рация, проволока между двумя стаканчиками, по которой создатель нашептывает:

«Я была здесь. Я имею значение для тебя».

Первого парня, для которого я вязала, тоже звали Сэм.[25] Мы познакомились в летнем лагере театральных искусств, и я любила его, обалдевая от восторга, так, как только может любить театральный фанат-чудик, лишь недавно отпраздновавший бар-мицву.

Все лето я глаз не сводила с этого худощавого мальчишки, который так тщательно укладывал свои волосы в ершистый ежик, смеялась над его импровизациями и как минимум от трех своих подруг выслушала, как сильно он тоже им нравится. Я удивилась, когда он попросил мой ник в AOL-мессенджере[26] в конце лета, попросил меня прогуляться с ним по центру города, спросил меня, может ли он поцеловать меня прямо на кресле, заваленном вещами, в моей спальне.

Наши брекеты звякнули друг о друга, и я была так счастлива, что даже не знала, что со всем этим делать. Я так тщательно планировала свои наряды, что до сих пор это помню, полжизни спустя, но такой спешки, такого чувства я не планировала вовсе.[27] До того момента я не знала, что, когда кто-то тебе нравится, возможно, ты тоже ему нравишься.

Мы с Сэмом 1.0 встречались шесть месяцев, целая жизнь по стандартам восьмого класса. Он жил в соседнем городе, и нашим родителям приходилось возить нас на все наши свидания. Мы целовались в кинотеатрах и в гостиных с опущенными шторами. Однажды он пригласил меня поужинать и оплатил счет в 50 долларов, очень благородно, на мой взгляд.

Я познакомилась с его семьей и друзьями и была обескуражена, когда оказалось, что я им действительно понравилась, они не считали странным, что этот золотой, сияющий человек вдруг захотел впустить меня в свою жизнь. Помню, как его старшая сестра, когда я возвращалась в колледж после каникул, сказала мне: «Позаботься о моем брате», – казалось мне таким торжественным и взрослым обещанием в шквале прощальных объятий. За год до этого, когда я стала ходить из школы пешком, мне подарили сотовый телефон, и я болтала по нему с Сэмом, в промежутках между нашими разговорами отправляя пачки сообщений в чате AIM. (Измеряется в пачках, потому что, конечно же, я распечатала их все.)

Он сказал, что любит меня, впервые по тому телефону. Я начала вязать для него шарф из зеленой пряжи. Я даже не думала что этому придет конец, даже не представляла себе, что между нами может быть все кончено; я любила его, а он любил меня, вот так обстояли дела.