Проклятие тамплиеров (сборник)

Бывшему комтуру тоже нелегко давался переход. Все-таки три года сидячей жизни давали себя знать. Но рыцарская закалка оставалась тем стержнем, на котором крепилось терпение тамплиера.

– Ну, брат, ты должен меня пожалеть, что нас ждет там, скажи! Что-то ужасное, да?!

Симон молчал, сцепив зубы, и топтал изодранными сафьяновыми чувяками пыльную узкую тропу.

– Ты не можешь не знать, брат. Не можешь! Ты стольких свел в эти горы! Ты не можешь не знать. Что там с ними происходит?!

Молчал Симон, по-прежнему молчал.

Арман Ги в другой ситуации, может быть, и сам бы подумал, а стоит ли лезть в пасть неизвестному и непонятному здешнему дьяволу, но теперь, побуждаемый новой идеей своей избранности, упорно перебарывал приступы усталости и мистического страха, которым веяло от персидского диалога. Перебарывал и решительно двигался вперед.

Переночевали у небольшого костра. Перекусили черствыми лепешками. Под покровом ночи нытье и причитания стали менее отчетливыми, а после и вообще заменились всхлипами.

Хозяин и слуга по очереди сторожили своих ценных пленников.

Перед рассветом Лако, сменяя бывшего комтура, сказал, что окружающие горы не кажутся ему необитаемыми.

– Да, я тоже обратил внимание на следы овечьей отары.

– И еще верблюды. Несколько тряпок, потерянная бусина. Время от времени здесь проходят небольшие караваны.

– Ну, это мы и так знаем, ведь он, – указательный палец метнулся в сторону Симона, – не раз путешествовал сюда. Уж, наверное, не пешком.

– Да, господин.

Утром двинулись дальше. Горы по-прежнему не казались гостеприимными, серые обнаженные камни, редкая, осторожная на вид растительность. Вьющийся над головой стервятник. Внимательный взгляд то и дело наталкивался на следы, обычно оставляемые караванами. Небольшими и состоящими скорее из мулов, чем из верблюдов. Если последний является кораблем пустыни, то мул – лучшее средство транспортировки поклажи в бесшумно бушующем море каменных волн.

Все указывало на то, что скрытая в горах южной Каппадокии таинственная крепость под названием Рас Альхаг, соединена с миром довольно оживленной тропою и путешествующие по ней не считают нужным очень уж скрываться.

– Все, – заявил вдруг Симон у подножья высокой скалы, возле которой делал резкий поворот небольшой прохладный ручей.

– Что «все»? – удивился Арман Ги.

– Дальше дорога мне неизвестна.

– Почему?

– Потому что я доставлял свой «товар» до этой скалы, и здесь меня ожидали слуги Черного магистра.

– Черного магистра?

– Да, так зовут хозяина Рас Альхага.

Арман Ги огляделся, стараясь определить путь дальнейшего путешествия.

– Так ты сам не видел никогда этого Черного магистра?

– Нет.

– Кто же тебе платил деньги?

– Никто, никогда мне никаких денег не платил.

– Не понимаю, зачем ты тогда занимался тем, чем ты занимался.

– Я слуга моего господина. Видимо, кто-то рассчитывался с Нарзесом прямо в Халебе.

– Но с кем-то ты здесь все же встречался?

– Да, с людьми Черного магистра. Но я никого не видел в лицо.

– Почему это?

– Они прятали свои лица под покрывалами.

Арман Ги сплюнул.

– На этом Востоке все считают своим долгом прятать лицо. Я сначала думал, что это только кипрская мода.

Симон пожал плечами и не стал комментировать это замечание бывшего комтура.

– А откуда ты узнавал, в какой день и в какой час ты должен оказаться здесь с грузом, или, как ты говоришь, с «товаром»?

– Об этом мне говорил Нарзес.

– А ему кто сообщал?

Симон развел руками.

– Нарзес был знаком с Черным магистром?

– Не знаю. Навряд ли.

– Что за неуверенность в твоем голосе?

– Хозяин делился со мною далеко не всеми своими тайнами. Я не знаю, был ли он знаком с властителем Рас Альхага.

– Говоря по совести, это неважно. Был Нарзес приятелем этого Черного магистра или не был, мы все равно отправимся дальше.

Евнух криво ухмыльнулся.

– Но я действительно не знаю дороги.

– Ты не мог не видеть, в какую сторону угоняют тех, кого ты сюда доставил.

– Мог. Люди под покрывалами требовали, чтобы я уходил первым. И не оборачиваясь.

Арман Ги пожевал губами.

– Сколько лет, говоришь, ты занимался своим подлым ремеслом?

– Почти семь.

– За это время должна была протоптаться тропа, хотя бы и в камнях.

Лако, во время этого разговора рыскавший с изучающим видом вокруг места встречи, остановился, наклонился, как бы принюхиваясь, потом выпрямился и призывно свистнул.

– Вот видишь, – удовлетворенно сказал Арман Ги Симону, – пошли.

– Я не понимаю, чему ты так радуешься, – сквозь зубы сказал евнух, – не знаю уж, что там в крепости творят с нами, скопцами, но ведь так может случиться, что с вас там, например, сдерут шкуру.

– Если на барабан Господу, то я согласен, – захохотал бывший комтур, произнеся старую альбигойскую поговорку.

– Мы можем не дойти, – проныл Наваз, пытаясь встать.

– Почему-то мне кажется, что крепость где-то неподалеку и ночевать мы будем не под открытым небом.

Арман Ги оказался прав. Едва начало смеркаться, шедший впереди Лако обернулся и подал знак – приготовиться.

– Вон там, – сказал он, указывая в просвет между двумя большими валунами.

– Да, это башня! – воскликнул бывший комтур и сам зажал себе рот.