Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

— Во всей эбрийской казне вряд ли сыщется столько мешков с дирханами, за которые он согласится теперь нам помогать, — покачала головой Гвендолен.

— Ты полагаешь, я не имею на него совсем никакого влияния? Не бойся. Бывают мгновения, когда имею.

Тельгадда снова плеснула себе коньяка в чашку.

— Говорят, в Эбре есть человек, который проповедует о скором конце мира, — осторожно начала Гвендолен.

— Ты тоже об этом слышала? Их очень много. Или если это один и тот же, то у него сотни обличий. Сказки про конец света часто можно послушать на площади. Но их всегда выкрикивают разные люди. Поэтому его до сих пор не схватили и не отвели к султану, который тоже очень хочет послушать его проповеди. Так это его вы ищете? Твоему Баллантайну королевская канцелярия велела узнать точное время конца. Чтобы лучше подготовиться?

— Вроде того, — Гвендолен уже немного пожалела, что ввязалась в разговор.

— Очень смутная история, дорогая Гвен. Вы что-то разыскиваете, но непонятно что. При этом почему-то скрываетесь так, что готовы платить огромные деньги самому опасному контрабандисту на Внутреннем океане. Эбер ре Баллантайн — странное имя. Он раньше здесь бывал?

— Не знаю, — Гвендолен плотно сжала губы и тряхнула головой, не отводя взгляда. — Меня его прошлое не интересует.

— Ты не откровенна со мной, Гвендолен Антарей. И все время поглядываешь в тот угол. Потому что там стоят песочные часы. Торопишься к своему Баллантайну? И вряд ли затем, чтобы его расспрашивать о прошлом. Что же, беги, а то Гаран вот-вот придет. Он вполне может захотеть позабавиться с нами обеими.

— Я несколько лучше тебя владею кинжалом, — Гвендолен поднялась, с облегчением почувствовав, как побежали мурашки по затекшим ногам.

— Ровно настолько, насколько он лучше, чем ты. Потом, не забудь, я ведь в любом случае буду на его стороне.

— Против крылатой? — Гвендолен настолько удивилась, что в ее голосе зазвучала совершенно несвойственная ей интонация — священный ужас.

— Да! — Тельгадда наклонилась вперед. Чашка, поставленная на ковер, опрокинулась, и темная лужа затекла на край ее покрывала, но та даже не заметила. Глаза ее раскрылись до предела, а пальцы вцепились в ковер, как когти. — Я буду на его стороне против целого мира! Я знаю, что вы о нем думаете. И я думаю о нем абсолютно то же самое, но мне плевать! Я не могу сосчитать, сколько он убил людей, и мне это отвратительно. Он спит с другими женщинами и отдает меня другим мужчинам, и я рыдаю от унижения. Он не верит ни в одну из сил в этом мире, кроме острия своего меча, и я пугаюсь этого. Но если его корабль будет тонуть в океане, я руками и зубами вцеплюсь в волны, чтобы отпустили его, я крыльями подниму самый быстрый ветер, чтобы вынес его на сушу, можешь это понять наконец! Я погибну за него и буду счастлива вдвойне — потому что умру и потому что ради него! Теперь ты видишь, что такое проклятие Вальгелля?

— Телли, — Гвендолен помолчала, задерживаясь у дверей. Но все-таки природа взяла верх. — А ты никогда не пробовала пить только воду? Может, это бы помогло?

— Заметь, за весь разговор это всего лишь первая гадость, которую ты мне сказала, Гвендолен Антарей. Обычно ты не ограничивалась и десятью, как я помню. Значит, я совсем конченое создание. — Тельгадда опустила плечи и внезапно показалась Гвендолен совсем маленькой, особенно на фоне своих длинных накидок. — Иди уже. Три часа до рассвета.

— Мне в самом деле не померещилось, когда она стала его защищать с ножом в руке? — Баллантайн откинулся на спину и прикрыл глаза.

— К сожалению, нет.

Гвендолен вздохнула, вытягиваясь рядом. С одной стороны, очень хотелось спать, голова чуть кружилась, словно она уже соскальзывала в сон, где крылатые гуляют по своим лунным полянам, не касаясь травы. С другой стороны, было жалко расставаться с ощущением его тепла, его кожи, его шепота. Пусть даже и разговор предстоял не очень радостный.

— У моего народа… это бывает, когда крылатая женщина уходит за мужчиной-человеком. Тогда она на все готова для него. Когда ради него… забывает себя. У нас это называют проклятием Вальгелля… есть такая легенда…

— Даже для такого человека, как Гаран?

— Получается, что так. Теперь я вижу, что Эштарра особенно не выбирает.

— И у вас много таких женщин?

Он приподнялся на локте, с некоторым ужасом заглядывая ей в глаза.

— Раньше было много. Именно поэтому мы давно стали селиться отдельно от людей. А не только оттого, что люди нас презирают и ненавидят. Иначе наш народ перестал бы существовать.

— Отчего перестал?

— Понимаешь… — она запнулась, — я говорю, это такая легенда…. в общем, предсказано, что крылатые женщины будут безоглядно влюбляться в мужчин-людей, а те никогда не полюбят их в ответ. Будут только смеяться и отталкивать. Или использовать. И у них никогда не будет общих детей.

— А как ваш народ относится к таким женщинам? Ну, которые… полюбили людей?