Проклятие Вероники

Никогда Лиля Николаевна не воспитывала и не поучала сына, а только направляла и советовала. Ей говорили, что она рискует, ведь мальчиков надо воспитывать в строгости, но она все равно разрешала ему делать то, что он хочет. Она знала, что он не хочет ничего такого, что повредит ему или другим людям.

А когда Джонни вырос, Лиля Семеновна поняла, что была права. Чего хотят на самом деле все мамы в мире? Чтобы ребенок был счастлив. И Джонни счастлив, в этом можно не сомневаться. Никогда обстоятельства не подминали его, никогда он не говорил, что был вынужден поступить так или иначе, в ущерб своим убеждениям. Джонни сам распоряжался своей судьбой.

А то, что он один, без семьи и детей, это еще не несчастье. Лиля Семеновна ни разу в жизни не сказала сыну, что хочет внуков. Это было бы эгоистично, это был бы плохой пример. Да ведь и нельзя настаивать на таких вещах!

Переключившись на эти, менее волнующие темы, Лиля Семеновна поднялась с лавочки и направилась в сторону дома. Теперь она к доктору не пойдет, не тот настрой.

Вот, Кларочка Гайворонская, вспоминала она, как у нее-то в жизни получилось? Она так беспокоилась, что дочь замуж не спешит, а встречается, с кем хочет и ведет далеко не невинную жизнь. А Кларочка хотела, чтобы у Эли муж был, детки. Она бы деток нянчила и радовалась. Сама же нашла для дочери мужа, хорошего парня, умницу, и в унисон будущей теще мечтавшего о большой крепкой семье. Убедила дочь выйти замуж, уломала!

Лиля Семеновна помнила, как Клара однажды торжественно объявила: выйдет Эля замуж за Олега! Согласилась, но поставила условие: она уедет путешествовать в Европу автостопом, а к свадьбе начнет готовиться после возвращения. Будущий муж, конечно, о таком условии не знал. Ему сказали, что Эле необходимо съездить за границу на особые языковые курсы. Не знал Олег, как, впрочем, и Кларочка, что компанию на “курсах” ей составил Джон Клыков.

А когда Эля вышла замуж, Клара была на седьмом небе! Тут же коляску купила. Только детей ждали долгие годы, а родившаяся девочка и трех лет не прожила. Смерть внучки свела Клару в могилу. А теперь нет и Эли.

Нельзя так на детей давить. Они сами должны жить свою жизнь.

В сентябре солнце ласковее августовского, но слепит. Лиля Семеновна достала из сумки темные очки, нацепила их на свой ахматовский нос, подняла голову, сложила губки, словно для поцелуя, и ускорила шаг.

А у дома ее окликнул какой-то неприятный тип.

Примерно того же возраста, что и Джонни. Невысокий, разболтано-раскрученный, скользкий. Одет в черные джинсы с фраерской пряжкой и черную шелковую рубашечку, на ногах – модельные остроносые туфли. Лиля Семеновна считала, что в Гродине так одевались нувориши и желающие выглядеть как нувориши.

– Лиля Семеновна! – он подбежал к ней, сияя, будто она была какой-нибудь Мадонной. – Я друг вашего сына, очень хотел бы его найти! Скажите, где он?

Джонни предупреждал, что его могут искать, поэтому они с Катюшей решили, что всегда будут отвечать:

– Джонни уехал в Хабаровск. К моему брату. Тот ему работу предложил.

– А телефон или какие-нибудь контакты?..

– Извините, не помню на память. Дайте ваши координаты – я ему передам.

Он стал еще всякие варианты предлагать, но Лиля Семеновна решительно попрощалась и вошла в подъезд. Все, теперь ей к Катюше ездить нельзя. Этот скользкий может за ней проследить.

Вась-вась

Джон позвонил ему только в начале сентября, в один из теплых вечеров, который Вась-вась проводил один в своей квартире.

– Привет, Клык, – весело поздоровался Вась-вась. Как же он ждал этого звонка! – Ты куда это пропал?

– По делам ездил, – невежливо отрубил Джон. И спросил все тем же отстраненным тоном: – Куда мне за деньгами подъехать?

– Я сам к тебе подъеду, – вместо этого сказал Вась-вась, – я в городе целый день буду. Куда? К дому?

– Нет, я продал квартиру. Давай у “Джаза”. В три часа.

– Ладно… – Вась-вася это не слишком устраивало. Но Джон ему слишком был нужен, чтобы рисковать его потерять.

За Джона обещали хорошо заплатить, а найти его никак не удавалось. Вась-вась разузнал, что у Джона в Гродине живет мать, приехал к ней, пообщался и понял, что легче воробья в поле поймать, чем узнать что-то о Джоне у его мамаши. Хотел об этом Джону сказать, но не стал. Клыков не должен сообразить, что его искали. Вообще, все прикольно получилось и Вась-вась не лопухнулся.

У частного детектива Василия Васильевича Ганжи был – и есть, слава богу – клиент. Такой весь из себя загадочный типчик. Никогда толком не объясняет, чего ему надо, а потом начинает долбать: а почему так, а не эдак? Они с год друг к другу притирались, но потом дело пошло. Во-первых, потому что платил этот мужик по полному прайсу. Ну, а во-вторых, и клиент немного расслабился, перестал так уж скрытничать.