Проклятие весны

Рейн никогда не считала себя трусихой, однако, была вынуждена признаться хотя бы самой себе, что боится. Вдалеке завыли саблезубые гончие. Псы тявкали и рычали подле разорванного ужина. С другой стороны, сейчас ближе к завтраку, но, опять же, вряд ли саблезубые переживают, когда и что есть ― главное, свежую и окровавленную плоть.

Ночь оказалась темнее, чем ей изначально думалось, и от звука сцепившейся за еду стаи Рейн вздрогнула. Обычно глаза привыкали к полумраку, и очертания становились более чёткими, но только не сегодня, с тонким полумесяцем и ветвями ― пускай и без листвы ― такими толстыми в чаще леса.

Ветер завывал громче гончих, и Рейн поплотнее укуталась в плащ. Весна, пускай и своеобразная, пришла в Леден, однако, воздух ещё пах её сестрой Зимой.

Рассвет, казалось, никогда не наступит.

Рейн подумывала взять с собой Сорена, но ей не хотелось ставить того перед выбором: покинуть свой пост или позволить ей отправиться в путешествие самой. Хотя, если ему меньше чем через две луны суждено стать её личным охранником до конца их жизни в Пейрре, то, возможно, он бы согласился раньше вступить в свои обязанности.

Однако Сорен к глубокому раздражению Рейн умел наставлять её на путь истинный, а она не хотела, чтобы её отговорили ехать без Дарика. Она была слишком зла и обижена, чтобы прислушаться к доводам рассудка, и уж тем более выслушивать нравоучения Сорена.

Однако сейчас, в ночном сумраке, когда холодный ветер дул ей в лицо, а где-то за спиной бродили саблезубые гончие, она пожалела, что не разбудила Сорена. Но порой тот приводил её в замешательство своим пристальным вниманием. Не такой уж Сорен старый, наоборот, подтянутый и красивый. Беда в том, что ей хотелось, чтобы Дарик смотрел на неё таким взглядом, чего никогда не происходило.

До прошлого вечера.

Рейн стала покусывать нижнюю губу. Дарик выглядел таким измученным и отчаявшимся. А она взяла и бросила его. Не сказав ни слова. Не оставив записки. Ничего. Оглядываясь назад, она поняла, насколько ужасно поступила.

От её громкого вздоха у Арджуна дёрнулись уши.

«По крайней мере, я оставила открытой книгу на том месте, где речь шла о крови Брэйлиан. Если Дарик захочет, то сможет ко мне присоединиться».

Треснула ветка, и Рейн застыла. Звук доносился не сверху, а прямо перед ней. Она прищурилась, глядя на узкую тропу, но первые лучи солнца, такие слабые, лишь слегка окрасили кромешную тьму в серый.

Рейн едва могла разглядеть внезапно бросившуюся к ней фигуру. Своими криками и размахивающими руками человек вынудил Арджуна встать на дыбы. Удержав равновесие, Рейн постаралась ударить мужчину хлыстом, когда тот попытался сбросить её с седла. Разбойник не сдавался, снова напугав Арджуна. Он ударил коня по морде, и бедное животное встало на задние копыта почти вертикально.

Рейн смогла удержаться, но чьи-то руки схватили её со спины и потащили. Арджун опустился на четыре копыта и шарахнулся в сторону. Рейн упала на землю, а над ней нависло двое мужчин. Конь помчался по тропинке в противоположном направлении, прихватив с собой провизию, запасную одежду, меч, лук и стрелы.

Рейн выхватила из-за пояса кинжал и ткнула рукояткой в лицо подобравшегося сзади мужчины. Тот охнул, и захват на её плечах ослаб. Резко развернувшись, Рейн снова ударила его по голове тяжёлой рукоятью. Закатив глаза, он упал, потеряв сознание.

Она повернулась лицом к впереди стоящему мужчине. Разбойник злобно смотрел на неё, обнажая в ухмылке гнилые зубы. На Рейн накатил приступ паники. Что-то опасное и могущественное ответило на её внутреннюю тревогу. Всплеск энергии нарастал, и Рейн понимала, что сейчас не стоит сдерживать себя.

― Мне нравятся дерзкие женщины, особенно с серебристыми волосами и в красивой одежде. Кто бы мог подумать? Такая свирепая крошка. ― Сумрак не скрыл злобно поблёскивающий, похотливый взгляд.

Рейн всегда тщательно скрывала и держала в узде остатки своей божественной силы. Её прежняя сущность исчезла и не было причин пугать людей тем малым, что осталось. Даже таких ужасных, как принцесса Астрея. Сокрытая магия не могла вызвать дожди на засохшую землю или заставить расти урожай, посему Рейн не видела смысла рассказывать о ней. Ей не хотелось, чтобы люди боялись её, особенно, когда ей приходилось жить среди них. Однако этому разбойнику необходимо внушить хоть толику страха.

― Я не крошка, ― слова сорвались с губ будто разряды молнии. ― Я ― настигшая тебя буря, о существовании которой ты не ведал.

Он удивлённо моргнул. Рейн шагнула вперёд, и разбойник отступил.

Рейн позволила магии разлиться по венам, обратилась к чарам, которыми она раньше не пользовалась, поэтому не ведала, как ими управлять и повелевать. Несмотря на это, будто по приказу, виноградные лозы обвили её руки, питаясь от неё влагой и минералами, пока Рейн не ощутила дикую жажду. Один крепкий отросток зелени обхватил кинжал, выжидая. Другой удлинился и, извиваясь, пополз к бандиту.