Проклятие виселицы (ЛП)

Пальцы Матушки гладили голову змеи, вырезанную на подлокотнике.

— Где ты была прошлой ночью?

Элена изумлённо смотрела на неё, не уверенная, что правильно поняла вопрос.

— С тем джентльменом... вы сами меня одевали, вы и Люс.

— А после его ухода? — Голос Матушки был тихим, но острым как кинжал.

— Я была здесь, спала.

— Врёшь. Люс клянётся, что когда она пошла спать, тебя в спальне не было, а она уходила не раньше, чем пробило полночь. К тому времени твой джентльмен давно ушёл. И Тальбот сказал, ты не лежала в постели во время его обхода. Итак, я опять тебя спрашиваю, дорогая, где ты была?

— Я... я уснула в саду, на скамейке. Я не могла быть в доме после... после того, что он сделал.

— Не важно, что он сделал, — резко сказала Матушка. — Вопрос в том, что сделала ты.

Она кивнула Тальботу, тяжёлый кроваво-красный рубин на пальце блеснул в свете свечей, словно знак опасности. Тальбот обошёл стол и встал рядом с Матушкой. Его сломанный нос в тени казался ещё сильнее искривлённым.

— Расскажи ей, — приказала Матушка.

Тальбот сложил толстые волосатые руки и бросил взгляд на Элену.

— Этим утром во дворе за "Адамом и Евой" нашли тело. Убийство.

— Ты знаешь, кто тот человек? — спросила Матушка.

Элена покачала головой. Оба так пристально смотрели, что щёки у неё вспыхнули, непонятно почему.

— Того человека звали Рауль. Он служил лорду Осборну, — сказала Матушка.

Сердце Элены забилось сильнее.

— Он приехал в Норвич искать меня?

Тальбот и Матушка переглянулись.

— Он задавал в таверне вопросы о беглой с рыжими волосами, — сказала Матушка. — И не особо осторожничал. Но в последнюю ночь, похоже, просто развлекался.

У Элены перехватило дыхание.

— И, оказывается, развлекался именно с тобой, — с наслаждением добавила Мать Марго. — Он был тем джентльменом, которого ты принимала прошлой ночью.

— Но он не называл мне своё имя, — испугалась Элена. — Я не знала. Я не знала, кто это был. Он был в маске, вы же видели.

— Должен сказать, — начал Тальбот, — здесь никто не называет настоящих имён. И теперь ты знаешь почему. Если бы он прошлой ночью услыхал твоё настоящее имя...

У Элены закружилась голова, она схватилась за край стола. Ей пришлось развлекать одного из людей лорда Осборна. Знала ли Матушка, кто он? Но этого не может быть. Она ведь старалась спрятать Элену.

— А теперь Рауль мёртв, — продолжала Матушка. — Так что же случилось, дорогая? Ты случайно произнесла своё имя? Ты испугалась, что он узнал тебя, или он сам сказал, что из людей Осборна? И потому ты пошла за ним отсюда? Потому ты и убила его — чтобы не проговорился?

Ногу больше не держали Элену. Она опустилась в кресло и уронила голову на руки.

— Я не... Я не смогла бы это сделать! Мне снилось, что я его убиваю, но я этого не делала. Это был только сон, предупреждение... о будущем. Не на самом деле.

— Что за сон? — резко спросила Матушка. — Когда ты его видела?

— Прошлой ночью, когда уснула на садовой скамейке... Мне снилось, что я кого-то убила. Я не хотела, но он кричал, и я должна была его остановить. Но это был только сон. Я и раньше видела сны. Мне снилось, что я убиваю моего ребёнка, поэтому я его и отдала.

— Это ты так говоришь, — медленно проговорила Матушка. — Но многие считают, что ты на самом деле убила своего ребёнка, иначе ты бы сейчас здесь не была. А если убила один раз — потом уже легче убить снова. В том твоём сне — как умер этот человек?

— Я... он был... задушен, — Элена отчаянно посмотрела на хозяйку. — Рауль ведь не так умер, правда? Скажите, прошу вас!

Тальбот и Матушка снова переглянулись.

— Именно задушен, — с удовлетворённой ухмылкой ответил Тальбот.

Элена застонала.

— Но это не могла быть я. Я не помню такого. Я спала на скамейке и проснулась тоже там.

— Только никто тебя там не видел, — напомнила Матушка. Потянувшись, она извлекла что-то из-за спинки своего змеиного кресла и бросила на стол. Это оказалась белая льняная рубаха, которая была на Элене прошлой ночью, смятая и испачканная подсохшей кровью. Матушка ткнула пальцем, показывая пятна, и насмешливо подняла бровь.

— Но это моя кровь, — возразила Элена, — из-за шипов... это не его. Она не может быть его.

— А тот алый пояс, что был у тебя на талии прошлой ночью, дорогая, куда он делся? Его не нашли вместе с платьем. Люс повсюду искала, но он словно исчез.

— Им удобно задушить человека, — сказал Тальбот.

Матушка подалась вперёд, склонив голову набок. На украшенных рубинами булавках в её чёрных кудрях блеснул свет.

— Понимаю, дорогая, убийство - ужасная вещь, переворачивающая душу.

— Да уж, —ухмыльнулся Тальбот. — Ужасная для бедного задушенного ублюдка.

Матушка бросила на него сердитый взгляд.