Проклятие визиря. Мария Кантемир

Паткуля отвезли в столицу Швеции и принародно колесовали. В вину ему ставили и то, что он ездил по поручению Петра в Вену и деятельно хлопотал о союзе России с Австрией против Карла. Поездка его была, однако, безрезультатна, австрийцы всё выжидали, кто из противников окажется сильнее, чтобы примкнуть к нему...

Пётр узнал о мире между Карлом и Августом совсем случайно, от одного из перебежчиков, и тут же отправил парламентёров к шведскому королю — просить мира.

Он готов был отдать все завоевания, лишь бы сохранить город на Неве.

Карл гордо отклонил все предложения русского царя.

Пётр метнулся к Москве, заставил горожан укреплять город. Только в Москве, угрожал Карл, заключит он мир.

Заодно Пётр отвёз Марту к своей сестре Наталье. Ожидал бури, скандала, что привёл в дом невесть кого, пленную шведку неизвестно каких родителей, беженку и шлюху.

К его удивлению, Наталья отнеслась к Марте благосклонно: повздыхала, услышав про её злоключения, пожалела, узнав, что ждёт ребёнка от Петра, приютила в собственном доме.

Насколько была она против связи брата с Анной Монс, настолько крепко привязалась к незадачливой женщине, сумевшей утихомирить Петра, заставить его обрести покой и сладостную видимость брачного союза.

Пётр облегчённо вздохнул: теперь снова свобода, вновь лёгкая одноколка, а то и старенький разбитый экипаж, опять заботы и дела.

Карл уже перешёл Вислу, в январе 1708 года овладел Гродно.

Русские отступали под его натиском, опустошая всё на своём пути.

И в это время вспыхнуло восстание на Дону — булавинский бунт. Пётр грыз зубами губы, страшная гримаса уродовала его лицо, но он держал себя в руках. Послал для усмирения казаков часть войска, а основные силы продолжали отступать, оставляя за собой разрушенные мосты и искорёженные дороги, сожжённые поля и полную бескормицу...

Карл прекратил движение на Москву: бездорожье, сильные дожди и бескормица заставили его искать другое направление.

И всё-таки при всех этих обстоятельствах шведский король разбил русских при Головнине, завладел переправой через Березину, а потом занял Могилёв на Днепре.

Но идти дальше шведы не могли: они должны были дождаться огромного обоза с продовольствием, который не спеша двигался вслед за армией под командованием боевого генерала Левенгаупта.

У села Доброго князь Голицын остановил часть войск шведов, разбив их и отняв обоз и пушки. Карл повернул на юг.

Изменник гетман Мазепа обещал ему здесь богатое продовольствие и снаряжение.

Пётр от перебежчиков узнал о Левенгаупте и пошёл за ним по пятам.

Мелкие отряды, корволанты, созданные Петром, наносили шведам сильный урон — налетали, отбирали обозы, пушки, убегали обратно, к своим. При деревне Лесной Пётр наконец нагнал Левенгаупта и нанёс ему сильнейшее поражение — все обозы, артиллерия, много пленных достались русскому царю. Левенгаупт сумел добраться до Карла лишь с шестью тысячами оборванных голодных шведов, без обозов и пушек...

Пётр уже давно получал доносы на Мазепу, но не верил им: уж очень покладистым и исполнительным был гетман до поры до времени, беспрекословно повиновался тяжелейшим петровским приказам. Пётр даже повелел выдать самому Мазепе двух доносчиков — Искру и Кочубея, — и тот снёс им головы.

И только потом, чисто случайно, Меншиков узнал, что Мазепа, отказавшийся от выезда в царскую ставку по причине смертельной болезни, вдруг спешно поскакал в Батурин, едва Александр Данилович собрался навестить больного старика.

Сразу смекнул Меншиков, что дело неладно, — помчался в Батурин, сжёг ставку Мазепы, но гетман уже успел переметнуться к Карлу открыто.

Это сразу охладило Петра: Украина могла дать Карлу и продовольствие, и снаряжение, а казацкие отряды Мазепы могли влиться в строй шведов и пополнить его людскими ресурсами.

Ах, как корил себя Пётр, что не поверил наветам на Мазепу! За ним, гетманом, могла пойти и казацкая старшина, и казаки могли войти в войска Карла.

Но что сделано, то сделано, и Пётр продолжал действовать маленькими отрядами, тревожа войско шведского короля, всякий раз отрывая от него кусочки и кусочки...

Однако оказалось, что казаки не поддержали Мазепу. Они стали возвращаться к новому гетману, назначенному Петром, — Скоропадскому. Даже сам Мазепа уже подумывал о том, чтобы прийти с повинной к Петру.

Зима 1709 года была настолько лютой, что шведы, даже с их привычкой к сильным морозам, страдали от неё. Впрочем, и русским было несладко. Они преследовали Карла, но всегда вовремя отступали, страшась выйти на открытый бой, на решающую битву.

Карл повернул дальше на юг и вступил в Полтавскую губернию Украины. Пётр в это время уже был в Азове, проверял боеспособность и готовность этой крепости выдерживать натиск турок и крымчаков, если они поддержат Карла.

Едва он получил известие об осаде Полтавы, как сразу же поскакал на север, к решающему бою с Карлом.

Он мчался так, что каждые двадцать вёрст должны были меняться кони: они не выдерживали скачки и падали. Десятки конских трупов остались на дороге после этой скачки, но уже через неделю Пётр был при армии.