Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста

— Мне не нужны от тебя подачки, — рыкнул злобно. — Ежели б я был голоден — поймал дичь, а не потрошил закорма других, — упрекнул мелкую. — Ну или на худой конец тобой закусил, — ощерился зверем.

Славка труханула, опять чуть с камня не ухнула. Успела скатиться за валун по другую сторону, чтобы между нами была преграда, но кусок наверху оставила, да на меня испуганно поглядывала.

— Ты не можешь меня убить! — промямлила неуверенно, хотя заявление было наглым.

— Ты так думаешь? — деланно злобно усмехнулся я.

— Да, — кивнула рьяно, но сомнение мелькнуло и в голосе, и в глазах.

— Проверим? — нагонял страху, дожимая жертву.

— Я… — заблеяла мелкая, — я… хотела подружиться, — блеснули слёзы на худеньком лице.

— А я не желаю дружить! — сделал выпад к Славке.

Мелкая с визгом бросилась прочь. Я для пущей грозности чуть проводил человечишку лапами, а возвращаясь, остановился подле камня. Покосился на кусок с крупной мосалыгой.

И где только достала?!

Ишь, кормить меня вздумала. Дичь сама, а всё же хищника прикормить решила.

Фыркнул недовольно и к своим помчал…

Наследующий день прибежал, чтобы убедиться, что дуры нет на поляне.

Девчонки не было, но на месте кости лежал кусок хлеба. Пах свежей выпечкой. Ещё тёплой…

Да она издевалась?!

Оборотни не любители хлеба, но мелкая зараза решила меня подкармливать всем, что могла раздобыть.

И так было несколько дней.

Я прибегал, а на камне лежало угощение.

Я начинал беситься, и потому в следующую ночь караулил человечку, но так поутру заохотился, что отдыхая опосля, незаметно для себя вздремнул под елью.

Проснулся от хруста ветки и испуганного хлопанья крыльев улетающих птиц.

Распахнул глаза, поймав на прицел Славку, топтавшуюся возле камня.

Меня не видела. Из-за пазухи новую тряпицу выудила. С досадой вздохнула, убирая то, что вчера оставила, но так никто не тронул… а я за этим строго следил! Уже было положила другой свёрток, как я выступил из-за укрытия:

— Хватит носить эту дрянь! — получилось грозно. Девчонка в ужасе отпрянула от камня, а когда я клацнул зубами для устрашения, дала дёру.

Инстинкт сработал первее мозга. Уже несколькими прыжками погодя, я завалил жертву, мечтая вонзить клыки в мягкую плоть. Но вместо укуса, к собственному удивлению, носом вычертил на мелкой дорожку. От виска по лицу, впитывая трепет, по губам, воруя испуганное дыхание, по подбородку, травясь дрожью её испуга, шее… где жилка пульсировала. Такая лакомая, аппетитная — на ней и стопорнул.

Лизнул кожу. Мелкая всхлипнула, а я, не ожидая от себя, чуть прикусил, из последних сил сражаясь со Зверем, требующим немедля поставить метку на человеческой самке, ещё не вступившей в пору. От её сладости глотку сушило, язык чесался, зубы зудели.

Нельзя!

Она не мне обещана…

— Завтра, — противореча здравомыслию, обронил глухо, мощным прыжком сбегая от Славки и от странных чувств, что она во мне пробуждала.

Перед возвращением в лагерь, пришлось заглянуть в ничейные земли — мудрости набраться и совета спросить. Опосля — в реке заплыв сделать, дабы запах с себя смыть.

Отец и без того замечать стал мои уходы. Ничего не говорил, но его молчание громко звучало. Не сейчас, так потом придётся ответ держать.

Но лучше поздно, когда будет, что поведать более веского и дельного.

В эту ночь я впервые вышел на большую охоту со стаей. А следом на гон брачный, но не человеческую самку загнал… а волколачку.

Иррэ, дочь нашего врачевателя. Она только вошла в пору, и уже отказала нескольким самцам, но меня давно пасла. Знал это, видел, чувствовал. Она мне тоже нравилась, но я не был самым важным волколаком и потому сомневался, зачем ей нужен.

А в пылу охоты, когда кровь кипела, Зов Луны был нестерпимо манящим… Зверь взял вверх над рассудком. Я подмял самку под себя, прикусил загривок и овладел Иррэ. Брал её всю ночь, пока Луна была в силе, а самка покорно принимала. Так и остались на полянке, где нас мягко окутывал свет Луны. Наутро уходить не хотелось, но я заставил обессиленное, удовлетворённое тело двигаться.

Я велел Славке явиться…

Лизнул благодарно морду Иррэ и посеменил к другой — человеческой и совсем доходяжной самке. Сомнение ещё бултыхались в душе, но зря — девочка на месте оказалась. Ждала, коленочки к подбородку потянув и с тоской в никуда глядя.

Завидев меня, Славушка сморгнула задумчивость и встретила лучистой улыбкой:

— Думала уж не придёшь.

Лениво ползающая по жилам кровь вновь закипать начала при виде мелкой. Не ведал, как такое возможно, но девчонка творила со мной нечто, чему не было объяснения, и управы на то не находилось. Я разрывался между приблизиться и облизать её, успокоив, либо рвануть обратно к Иррэ и продолжить спаривание.

Дурость какая-то. Но коль взялся обучать ловкости и скорости — сделаю, покуда хватит моего терпения и её сил. Да и нет лучшего учителя для человека, чем волколак… ежели по совести! Кто ещё лучше поможет свыкнуться с его мощью и победить страх перед его клыками?..