Проклятия Градерона

– Не нужно, – Рейта покачала головой. – Если все так серьезно, в Градероне должно быть как можно больше воинов и стражей. Этот мальчик ничего не сможет мне сделать, он слишком слаб, и в себя придет нескоро. И даже если, – она на мгновение запнулась. – Даже если что-то произойдет, у меня есть это.

Рейта указала на кинжал, лежащий на столе. Рядом с ним стояла склянка с прозрачной жидкостью.

– Я, конечно, неважно владею оружием, – сказала Рейта. – Смешала на всякий случай… Если попадет в рану, парализует.

– Иногда ты меня пугаешь, – улыбнулся Кристиан.

Он поцеловал ее на прощание и, заверив, что при первой же возможности даст знать о себе, быстрым шагом покинул дом. Перед уходом он вкратце объяснил Аргнейру и Ирлу, что к чему. Они пообещали почаще заглядывать к Рейте, чтобы проверить, все ли в порядке. Впрочем, Кристиан не забыл своей неподражаемой улыбкой напомнить им, что слишком уж увлекаться распитием вина и разговорами с его женой не следует.

Как мог быстро, он направился к Градерону, совершенно не чувствуя усталости и не обращая внимания на усиливающийся дождь. Ведь, помимо всего прочего, в письме Лейан говорилось о том, что Балиан, устав ждать официального разрешения Гволкхмэя, сбежал из Эндерглида, чтобы лично встретить Тараноса.

Дождь окончательно перешел в ливень. Серое небо заволокло пугающе темными облаками, поднялся сильный ветер. Аргнейр и Ирл, как ни старались нести службу как можно добросовестнее, не могли ничего разглядеть в двух шагах. И им было невдомек, что опасность бродит совсем рядом.

После стычки с двумя преследователями Рассвета и последующего разбирательства на предмет того, что этим эндерглидцам было известно, Эридан внезапно спохватился, что мальчишки, которого он так старательно мучил, нанося ему новые и новые травмы, и след простыл. Хотя это, пожалуй, было слишком сильно сказано – след как раз имелся, а вот сам преследователь исчез. Это не слишком взволновало Эридана, так как подросток все равно был уже не жилец. Но особенно важных занятий у него все равно не имелось – участвовать в походе на Врата Заката он не собирался, – и Эридан решил посмотреть, где окончился путь незадачливого преследователя. И, к своему удивлению, наткнулся на достаточно крепкий с виду одноэтажный дом. За годы своего изгнания он вдоволь походил по Этериолу, но сюда ни разу не забредал. Тем сильнее было его удивление, когда он увидел, что здесь кто-то живет. Эридан подумал, что неведомые хозяева или, скорее, стоящие на страже воины Заката избавились от тела: кровавый след, оканчивающийся кровавой же лужей, по которой сейчас неуместно весело барабанили капли дождя, ясно говорил об этом. Но Эридану уже стало интересно другое – зачем охраняется дом. Было очень странно видеть в пустоши Этериола двух воинов, несущих вахту не у запретной территории, особенно сейчас, когда оба города заметно всполошились.

Эридан некоторое время наблюдал из укрытия, но ливень почти не оставлял шансов высмотреть что-либо дельное (зато и он остался незамеченным). Единственное, что он понял – охранники не были отступниками. Тех, кто ушел вслед за Тараносом, Эридан уже знал в лицо. В последнее время с ними пришлось повозиться, чтобы они смиренно следовали указаниям своего временного лидера, то есть Тараноса.

После встречи с девчонкой-эндерглидкой, которую Эридан, поглядывая на отступников, вспоминал еще не раз, его градеронский приятель вдруг озаботился странными мыслями. Он заявил, что недоволен, как действует Солфордж на близких расстояниях – о да, он почти не оставляет врагу шансов приблизиться, но это было совсем не тем, чего хотел Таранос. Ему требовалось полное и абсолютное подчинение, и Эридан подозревал, что это желание вызвано сугубо неизбежным столкновением с Розенгельдами. Таранос явно снова что-то задумал.

Так или иначе, рогатый градеронец использовал отступников как подопытных, а Эридан выступал контролером. Он со скучающим видом наблюдал за процессом и утихомиривал тех, кто при несильном воздействии начинал понимать, что к чему, и высказывал протесты. Зрелище, даже по меркам самого Эридана, и без того было нерадостное. Таранос делал завидные успехи, и последние из испытуемых, стоя почти вплотную к нему, уже не выглядели так, словно вот-вот умрут от боли. Разум, казалось, полностью покидал их, и они с безразличным видом выполняли самые безумные приказы Тараноса. Один из несчастных, не колеблясь, вонзил нож в собственное сердце. Тут на Тараноса накинулись сразу все, включая Эридана – отступникам было жаль рабочей силы, которая могла навредить Градерону и Эндерглиду, да и товарищи убитого были вне себя от ярости. Таранос, в виде исключения, признал свою вину и примирительным голосом убедил всех (не без помощи того же Солфорджа), что это было досадной случайностью и больше такого не повторится.