Проклятое дитя (СИ)

   Словно по приказу заиграла музыка, и демон привлек девушку ближе, обнимая ее второй рукой, почти создавая ту особую близость, что всегда была между ними, когда можно было прижаться всем крошечным телом, подхватить на руки и уложить на плечо. Но сейчас это был всего лишь танец – первый танец в жизни Анны. И он тоже много значил. Они кружили по залу единственные, потому что никто не посмел нарушить их прекрасный танец своим. Никто не мог оторвать взгляда от этой пары, которая гармонично, уверенно и виртуозно вальсировала по залу, поражая своим великолепием. И даже на разговоры и обсуждение невозможно было отвлечься.

   – Все смотрят только на нас, – прошептал с улыбкой Хасин, чуть наклонившись к Анне. – Ты наслаждаешься?

   – Я наслаждаюсь тем, что рядом именно ты. На них мне плевать, – честно ответила девушка. – Я так скучала! – и голос, полный невыразимой тоски, которой было пропитано каждое ее письмо, но которое не передашь чернилами.

   – И я, моя Амани, – нежно улыбнулся демон, глядя ей в глаза. – Так же сильно и непередаваемо.

   – Тогда почему ты не вернулся раньше!? – дрожащим голосом спросила Анна, пусть и знала ответ на этот вопрос.

   – Ты знаешь, милая. И я могу пообещать лишь, что больше столь долгой разлуки не будет.

   Анна лишь кивнула, принимая его обещание.

   Музыка закончилась, и к удивлению девушки раздались аплодисменты. Она посмотрела вокруг и увидела зачарованных ими людьми, каждый из которых презирал их обоих, но не мог не восхититься. Но среди всех взглядов, в первом ряду большого круга, который был образован гостями, едва они начали танцевать, стояла Лили. Ее сестра прожигала ее ненавистным взглядом, полным злобы и ярости.

   – Она ненавидит меня, – спокойно произнесла Анна, отворачиваясь от Лили.

   Вокруг зашевелились гости, некоторые так же вышли танцевать, и Хасин с девушкой оказались в толпе, медленно продвигаясь к одной из дверей, что вели в сад.

   – Потому что завидует, – спокойно ответил Хасин.

   Они не боялись, что кто-то услышит их – демон накрыл их пологом тишины, который был виден лишь им двоим. Все остальные даже не видели, как их губы шевелятся – для всех они просто шли рядом молча.

   – Завидует? Но чему? – непонимающе воскликнула Анна, глядя на него с горечью и непониманием. – У нее есть все, чего лишена я: любовь семьи и родителей, подданных, придворных. У нее есть право выбора, как строить свою жизнь, у нее есть свобода, в конце концов! А что есть у меня?

   – Ты поймешь однажды свою уникальность. Именно ей она и завидует, – мягко ответил Хасин, сжимая ее руку в своей в успокаивающем жесте, которого ей так не хватало все эти годы. – Ты особенная. И все это знают. И ей все равно, что эта особенность приносит тебе одни лишь страдания. Она видит в тебе уникальность, которой нет в ней. Ей не нужны ненависть, презрение и разговоры, которыми ты окружена. Но если бы тебя не было вовсе, тогда было бы лучше. А так – не всегда говорят лишь о ней. Не всегда склоняются лишь перед ней. Не она однажды станет императрицей, – хмыкнул весело Хасин, заставив Анну улыбнуться, пусть скупо и невесело, но она все же оценила. – Есть чему завидовать.

   – Не для меня. Я предпочла бы иную жизнь, – вздохнула Анна, выходя в сад. – Без дворца, без долга перед страной, без стыда за собственное рождение.

   – Анна, – Хасин мягко остановил ее за руку, хмуро посмотрел на грустную девушку и недовольно продолжил, – мы не выбираем свою судьбу. И я думал, что ты со своей смирилась.

   – Смирилась, – согласно кивнула девушка, опуская голову. – Но это не значит, что я не хочу иной жизни.

   – Будь у тебя иная жизнь, ты не знала бы того, что знаешь сейчас. Ты не видела бы того, что видела, живя подобной жизнью. И даже меня рядом никогда бы не было, – мягко и хитро улыбнулся Хасин.

   – Только это меня и радует, – хмыкнула девушка.

   – Не стыдись себя. Не за что, – приподняв ее голову за подбородок, твердо приказал Хасин, глядя на нее с долей осуждения.

   – Я росла с пониманием обратного.

   – Очень скоро ты покинешь этот дом.

   – И сделаю это без сожаления, – уверенно ответила Анна, обернувшись к сияющему огнями и светом, звуками и смехом дворцу. – Но что меня ждет в твоем мире, Хасин? Я не нужна там, так же как и здесь, – с горечью добавила она.

   Для Анны не было секретом, насколько «желанной» невестой она была для принца Кассиана. И пусть император сам заключил этот договор, пусть принц знает о наличие у него невесты-человека, и их двоих это нисколько не волнует, по словам их сына и брата, в общем и целом суть останется прежней – в том, другом дворце, она будет так же презираема большинством. Как здесь ей рады лишь несколько человек, так будет и там. И эта мысль не давала ей покоя никогда. Не раз Хасин обсуждал все это с ней. Она понимала, принимала все как данность, не жила иллюзиями и надеждами на лучшее будущее. Но так было горько, что вся ее жизнь будет такой – в одиночестве, будучи отверженной и нелюбимой.

   – Тебя нельзя не полюбить, – не раз говорили ей леди Мирай и Хасин, даже Фарх не единожды повторил эту фразу.