Проклятое дитя (СИ)

   Но как ей верить, когда никто вокруг не любит?! Как не сомневаться в истинности этого высказывания?!

   – Люди просто не хотят тебя любить, слишком предвзяты и заранее настроены относительно тебя, – говорила воспитательница.

   – Но разве у демонов будет иначе? – хмыкала невесело девочка.

   А леди Мирай нечего было ответить на это.

   Хасин не обещал ей счастье и покой в новом доме. Он не обманывал на тему того, что ее ждет. Но на собственном примере он показал, насколько неважно происхождение.

   «Я Бастард, Анна. Ублюдок, отродье – как только меня не называют дома, – писал в одном из писем демон с явным равнодушием и спокойствием. – Я, так же как и ты, был отверженным и одиноким. Никто кроме отца не показал мне мою значимость и ценность. И я научился жить с тем, что у меня есть. Я обернул свою слабость силой. У меня нет уязвимых мест, у меня нет глупых надежд и иллюзий, крушение которых разочаровывает любого. И это делает меня сильным».

   «У меня так не получится» – с сомнением отвечала Анна.

   «Ты сильная».

   – Ты нужна будешь мне, – мягко возразил Хасин, останавливая девушку и глядя на нее сверху вниз с уверенностью и обещанием. – А остальные? Они никто, Анна. И ты научишься их игнорировать так же как тех, кто сейчас находится в этом дворце.

   – Мне кажется, что я превращусь в бездушный камень, если буду и дальше продолжать заставлять себя не обращать ни на что внимания, – невесело усмехалась принцесса.

   – Твои слабости всегда могут стать твоей силой, Амани, – мягко ответил демон.

   – Ты научишь меня?

   – Разве я не делал этого до сих пор? – хмыкнул Бастард.

   Анна кивнула с улыбкой. Да, Хасин учил ее – всегда и всему. Его письма, что хранились в ее комнате – один сплошной урок жизни. И каких только знаний там не было! Уникальные вещи, важные уроки, особые ценности и знания – Хасин делился с ней всем, что знал сам по мере ее взросления. Недаром же в одиннадцать лет Анна знала все, что ей говорили ее учителя, а потому отказалась от посещения уроков – ей было просто не интересно. Недаром она прочитывала громаднейшие талмуды под изумленным взглядом библиотекаря, который и языка-то, которым была написана книга, не знал. И была еще одна вещь, которой Хасин обучил ее, но о которой ни один из них не заговорил вслух.

   – Как твои успехи? – хитро улыбнулся демон.

   – Впечатляют, – гордо ответила Анна, задрав носик, но тут же непринужденно рассмеявшись.

   Они гуляли по саду и разговаривали, убрав полог тишины, как только покинули стены дворца. И все, кто встречался им на пути, наблюдали, как расцвела юная принцесса. От тоски, которой были извечно полны ее глаза, не осталось и следа. Подобие улыбки сменилось настоящей и довольной, живой. Рядом со своим беловолосым демоном девушка преобразилась, и нельзя было не любоваться ею. Будто впервые ее увидели все те, кто каждый день встречал ее во дворце. Будто заново знакомились с этой нелюдимой и угрюмой девочкой, которая сегодня затмила свою искрящуюся сестру одним только своим появлением, которое в остальное время едва ли было бы замечено. Сегодня Анна будто вышла из тени своей сестры, показала себя миру и всем вокруг, доказала, что она не хуже, что ею тоже можно восторгаться и гордиться, что и на нее можно смотреть, не отрывая восхищенных глаз. И как-то на время забылось ее предназначение, забылось презрение к ней – нельзя было презирать этого ангела в красном платье, который так танцует, так смеется и так смотрит!

   Весь вечер внимание всех гостей было приковано именно к «проклятому дитя». На нее смотрели без презрения, и не нахождение рядом ужасающего беловолосого демона было причиной. О ней шептались без грязных домыслов, а обсуждая каждую деталь внешности, что было в разы приятней. О ней говорили с удивлением, а не безразличием, что тоже было хорошо. Но Анна едва ли замечала все это. Все, что ее волновало – близость Хасина. Она не могла наговориться с ним, не могла наслушаться его голоса, не могла насмотреться на его лицо. И чем больше проходило времени, тем больше она смотрела на него и слушала, понимая, что их время уже на исходе. Ведь ночь подходила к концу, а пригласить его в свои покои, как прежде, уже не представлялось возможным, пусть Анна и заикнулась об этом, не подумав.

   – Тебе не пять лет, и не семь, – хмыкнул Хасин. – Ты – юная леди. И мое нахождение наедине с тобой, тем более в позднее время, тем более в твоих покоях скомпрометирует твою честь и невинность.

   Анна смутилась от его слов, лишь сейчас поняв, как могло выглядеть ее приглашение. И пожалуй лишь впервые задумалась о том, что она уже действительно не ребенок. Она выросла, у ее сестры уже толпа поклонников и ухажеров при дворе, что могло бы быть и у нее при других обстоятельствах. А это значит, что она уже не может себе позволить то, что позволяла в детстве, в особенности принимать в своей спальне мужчину, которым был Хасин. И пусть она еще не воспринимала его – да и вообще никого – подобным образом, факт остается фактом: Бастард – молодой мужчина, а она – юная девушка.