Проклятое наследство

Мастер Берг занял привычное место в кресле, поближе к буфету с выпивкой. Вид у него был рассеянный и сонный, но Клим не обольщался на этот счет, дядюшка, по всему видать, был тот еще жук. Догадки подтвердились в ту же секунду, взгляд, до этого хмельной и отсутствующий, вдруг сделался напряженным, и все дядюшкино тело враз подобралось, толстые пальцы сжали подлокотник кресла и побелели в костяшках. Но смотрел Берг не на Клима, смотрел он на кого-то другого. Клим обернулся. Позади него, чуть в стороне от основной толпы гостей стояла Анна Шумилина. В платье скромном, но, безусловно, дорогом, сшитом по последней моде, с уложенными в высокую прическу волосами выглядела она почти красавицей. Красавицей, покинутой своим кавалером. Подольский снова куда-то исчез, словно бы стеснялся самого факта их знакомства. Сама же графиня, несмотря на прямую спину и независимо вздернутый подбородок, казалась несчастной. Девчонка она и есть девчонка, даром что графиня. Но именно эта девчонка чем-то привлекла внимание старого пропойцы, заставила его даже привстать из кресла. Климу показалось, что вот прямо сейчас дядюшка решает, подойти ли ему к гостье или сбежать с ужина. Любопытно, весьма любопытно…

А Клима тем временем уже увидела Матрена Павловна, небрежно отмахнувшись от свиты, она направилась прямиком к нему, но, не дойдя всего нескольких шагов, остановилась перед Анной Шумилиной.

– А вы, надо думать, та, которая называет себя графиней Шумилиной! Любопытно! До крайности любопытно! – сказала она громко, так, чтобы все присутствующие услышали. – Милочка, признаться, не ожидала, что после всего случившегося вы почтете своим вниманием и этот остров, и этот город.

В гостиной повисла тишина, тревожная и одновременно жадная, взгляды гостей устремились на Анну. Девчонка, надо признать, держалась молодцом, разве что побледнела сильнее обычного. Вот что значит голубая кровь. Может, в пансионах для благородных девиц специально обучают такой вот невозмутимости? А городок-то прогнил насквозь, еще хуже, чем столица. В столице бы оступившуюся юную барышню не стали линчевать вот так прилюдно. И женишка не видно, не спешит на помощь опороченной невесте.

За спиной Матрены Павловны тем временем зашушукались, несколько разряженных куриц из местных даже захихикали, прикрывая рты веерами. Похоже, репутацию графине Клим таки изрядно подпортил, весь Чернокаменск обсуждал произошедшее в гостинице. И ведь полнейшая же банальность, но не докажешь…

– Помнится, та некрасивая и весьма прискорбная история… – Матрена Павловна покачала головой, вроде бы даже сочувственно, – широко обсуждалась не только в Чернокаменске, но и в Перми. Шутка ли – покушение на самого государя! И ведь не безграмотный мужик, а дворянин, столп общества…

Матрена Кутасова говорила, а Анна бледнела все сильнее и сильнее. Климу даже показалось, что она вот-вот лишится чувств. Слова Кутасовой оставались для него пока полной загадкой, но было очевидно, что речь идет о делах давно минувших, никаким боком не касающихся того, что случилось в гостинице.

– А матушку вашу я не осуждаю, – Матрена Павловна вздохнула, – молоденькая, глупенькая, немая к тому же, ничего-то в жизни не видавшая, кроме озера да острова. В самую пору влюбиться в того, кто взглянет без отвращения, пусть бы и беглого каторжника. Тем паче, говорили, граф Шумилин был весьма хорош собой. А вы, милочка, в кого пошли? Может, в папеньку? У Айны-то внешность была… – она прищелкнула пальцами, – на любителя.

– Айви! – В наступившей тишине голос Анны Шумилиной вибрировал от волнения. – Мою маму звали Айви. И да, я их дочь! – А подбородок вздернула еще выше, очами сверкнула. Ну точно, амазонка-воительница.

– Ну, дочь али не дочь, это еще нужно… – Матрена Павловна не договорила, многозначительно замолчала, а потом улыбнулась снисходительно. – Да и ладно! Мы тут все люди цивилизованные, понимаем, что дети за грехи родителей отвечать не должны. Слыхали? – Она обернулась, обвела присутствующих требовательным взглядом. – Графиня Анна Федоровна Шумилина – моя гостья. А вы, голубушка, – унизанная перстнями рука потрепала Анну по щеке, – чувствуйте себя как дома. Ведь когда-то этот чудесный остров и был вашим домом, до того прискорбного дня, как ваш сумасшедший прадед не совершил то страшное убийство.

Гости за ее спиной снова зашумели, зашушукались, а Климу подумалось, что про историю Стражевого Камня он знает слишком мало. Еще подумалось, что Матрена Павловна та еще мегера и следует держать с ней ухо востро.

А монолог Кутасовой тем временем прервали довольно бесцеремонно. И не кто-то там, а дядюшка. Никто и не заметил, как старый сыч выбрался из укрытия, даже Клим. А он вышел, остановился перед Анной, поклонился церемонно и так же церемонно сказал: