Проклятое наследство

Клавдия рассказала, дважды просить не пришлось. И про волколака, и про кровавую ночь, унесшую жизни тогдашних хозяев острова, и много еще чего.

– А кто тогда жив остался, тот, почитай, сразу же с острова и уплыл. Вот только…

Договорить Клавдия не успела, в столовую, ломая шапку в широких ладонях, заглянул Василь, ее муж.

– Я это… – Он кивнул Климу, покрепче сжал шапку.

– Ну чего тебе, Василь? – За неуклюжего мужа Клавдии, видать, было неловко, оттого и в дом она его старалась без лишней надобности не пускать.

– Тута барышня спрашивает про ключи… – Василь смотрел в пол, но уходить не спешил.

– Про какие ключи?

– От башни. Говорит, ты обещалась ключи ей дать. Так давать?

Прежде чем ответить, Клавдия кинула на Клима полный страданий взгляд.

– От какой башни? – спросил он.

– Так от часовой, барин, – махнул рукой Василь, и с рукава его рубахи на пол просыпались скошенные травинки. Видно, до этого он управлялся в парке. – Говорит, посмотреть охота… – По тону его было понятно, что бабе в часовой башне делать нечего, но кто ж его станет слушать, тут Клавдия всему голова. – А башня на ключ закрыта. Как архитектор с нее едва не свалился, с тех пор, почитай, и стоит под замком. Часы небось поломаны давно, а ей механизм посмотреть…

– Механизм, – голос Клавдии вдруг смягчился. – Так это ж ее папенька тот механизм налаживал. Оттого, видно, и тянет ее в башню. Дай ключи, Василь, но наперво сам в башню поднимись, посмотри, чтобы там все в порядке было, чтобы ступени целые. А то не приведи господь… Иди уж! – Она махнула полотенцем на мужа и следом перекрестила.

Василь вздохнул, аккуратно прикрыл за собой дверь, а Клим спросил:

– Про какого отца ты, Клавдия, тут говорила?

– А вы ж, Клим Петрович, ту давнюю историю тоже не знаете… Я вот все думала, кого это Анна Федоровна мне напоминает, а сегодня утречком на рынок за сметанкой свежей поехала, а там кум мой, Ефим Сергеевич. Он, горячая голова, устроился к новым хозяевам на остров работать, а там такое! – Клавдия выпучила глаза, сказала шепотом: – Оказывается, они оба в Чернокаменск явились.

– Кто они?

– Дочка Айви и Федора-каторжанина и оборотень. Такая история… Такая грустная, я вам доложу, история. Пирожков к чаю не желаете? Вкусные пирожки, с капусточкой и зайчатиной.

– Желаю. Желаю пирожков и грустную историю.

А история и в самом деле оказалась грустной, если не сказать, трагичной, приправленной, как это принято в Чернокаменске, изрядным флером таинственности.

– …И с тех пор ни Айви, ни ребеночка ейного никто не видел. – Увлекшись рассказом, Клавдия присела к столу, подперла румяную щеку кулаком. – Полиция-то Акима Петровича в этаком злодеянии подозревала, но все в городе знали, что виноват Злотников. Это он, ирод, и мать, и дитя, ни в чем не повинное, в озере утопил, Стражевой Камень кровью залил. Тогда-то все думали, что не выжила девочка, а оказывается, жива-живехонька! Что это, как не чудо?

– Чудо и есть, – Клим согласно покивал. Про пирожки он и думать забыл, слушал Клавдию очень внимательно.

– А Злотникова господь покарал. Оборотень ему голову отгрыз! Ну да вы об том знаете, барин.

Клим снова покивал. О том он знал и даже видел кресло со следами волчьих когтей. Или не когтей?.. С этим еще предстояло разобраться.

А Клавдия тем временем придвинулась поближе, на Клима смотрела с этакой хитрецой.

– Что? – спросил он, уже заранее зная, о чем она хочет спросить.

– Так кум мой, Ефим Сергеевич… – Клавдия зарделась, что маков цвет, – он же на острове работает…

– Ты говорила уже, Клавдия.

Она кивнула, а потом решилась:

– Сказал, что вы сделали Анне Федоровне предложение.

– Сделал. – Пирожки с зайчатиной были все же повкуснее капустных. Клим взял еще один. – И Анна Федоровна мое предложение приняла.

Если Клавдия и хотела что-то еще сказать, то передумала, лишь вздохнула да придвинула поближе к Климу поднос с пирожками.

Он уже заканчивал пить чай, когда тишину нарушил мелодичный перезвон. Клавдия вздрогнула, прижала ладонь к груди.

– Что это? – спросил Клим, вставая из-за стола.

– Часы. – В голосе Клавдии было изумление. – Башенные часы. Ишь, сто лет не работали, а тут заработали! И кто это их?..

Клим знал, кто, но поверить в такое было сложно. Сначала следовало бы проверить.

У часовой башни он оказался через несколько минут, тяжелая дубовая дверь была гостеприимно распахнута, но прежде чем войти внутрь, Клим запрокинул голову, посмотрел вверх. Первой он увидел даму. В позе испуганной и одновременно страстной она проплывала в смотровом окне, утреннее солнце золотило ее острое бронзовое плечико. Рыцарь был грозен и полон чувства собственного достоинства. Меч в его руке казался почти настоящим. Дожидаться появления чудовища Клим не стал, под громкий перезвон взлетел вверх по лестнице.