Проклятое правое дело

Остальные же заселились в очередной трактир. Бланш формально был пленником, но относились к нему уважительно. Паучью сеть, конечно, не снимали, но никаких других неудобств маг в путешествии не испытывал. Его взяли с собой, потому что убить главного шпиона королевства — означало бы пойти на открытый конфликт с короной. Да и в целом в Компании старались не убивать известных людей без лишнего повода. Отпустить же Бланша в данный момент тоже нельзя — на свободе он по долгу службы постарается помешать им достичь цели своего путешествия.

Бланш отвечал на проявленное уважение по-джентльменски — не пытался сбежать, не бузил почем зря и вообще, вел себя доброжелательно. Маг, похоже, осознавал бессмысленность конфронтации или же просто ждал удобного момента. И пока ждал, пользовался возможностью пообщаться с умными людьми. Безоружный и опутанный Паучьей сетью, он не представлял особой угрозы.

Этот артефакт — занятная вещица. Тонкая, длинная серебряная цепь с «узлами» из белой руды блокирует энергию внутри мага, но на этом ее свойства, к великому сожалению Бланша, не заканчиваются. Если опутанный Паучьей сетью бедолага физически разорвет ее — произойдет неконтролируемый выброс энергии, сдержать который не под силу ни одному магу. А потеряв всю энергию, маг погибнет. Поэтому снять с пленника Паучью сеть может только кто-то со стороны. Так что Бланш предпочитал особо не дергаться, ожидая, что когда подвернется удачный момент, подручный освободит его.

Сам Седрик же и вовсе путешествовал на правах гостя — его ни в чем не ограничивали. Бойер периодически рассказывал ему о преимуществах работы в Компании, сулил впечатляющую карьеру и подмигивал зеленым глазом. Далсон же из раза в раз возвращался к эпизоду с людьми Султана, посеченными песком. Седрик в своем рассказе благоразумно умолчал об участии в тех событиях Бланша и Доминги. С каждым разом Далсон заставлял юношу все больше погружаться в детали произошедшего. Но, слава Вечному, его интересовали детали сотворенного Седриком, а не общие обстоятельства конфликта и его участники. Эти разговоры помогали лучше понять случившееся не только Далсону, но и самому Седрику, который теперь почти каждую ночь едва заснув отправлялся разбирать завалы, чинить исполинские статуи и бежать, бежать, бежать. Об этой своей способности он решил пока никому не рассказывать.

За несколько дней пути Седрик, можно сказать, сдружился со служащими Компании. Мортимер Бойер оказался остроумным весельчаком, травящим под вино байки у костра или камина, в зависимости от того, где они ночевали. Также он из подручных средств мог в походных условиях сварить, казалось, любой эликсир. В приготовлении Бойер часто отходил от классических рецептов, но всегда был готов объяснить свое решение.

Грегори Далсон же был более строгим, но не менее интересным собеседником, который на пальцах объяснял юноше принципы работы многих заклинаний и магических артефактов. Его объяснения были настолько просты и изящны, что заслушивался даже опытный Бланш. И это притом, что Далсон не обладал магическими способностями.

Эти двое приняли Седрика по-отечески. Рядом с ними он вновь почувствовал себя усердным учеником, который готов жадно поглощать новые знания. Но отнесся к этому чувству Седрик двояко.

В детстве новые знания были единственным доступным Седрику удовольствием, единственным светлым пятном в окружающей тьме. Он помнил это чувство. Но и тьму Седрик не забыл. Нищета, беззащитность и беспомощность — вот что оттачивало его жажду знаний. Слабость, отсутствие перспектив и страх — вот что толкало его вперед. Позже, когда Седрик поступил на обучение в Секретную службу, тьма сменилась на серость — самодисциплину и самоограничения, целеустремленность и жесткое следование правилам. И сейчас, в беседах с Далсоном и Бойером он невольно возвращался ощущениям то в детским дом, то в тренировочные лагеря Секретной службы. Возвращался во тьму и серость.

Он любил учиться, но мотивацией к учебе в его жизни всегда выступала боль, от которой он стремился сбежать. А потому, как только учеба начала приносить практический результат, у юноши появилась новая страсть — не стремление к новым знаниям, а применение на практике уже усвоенного. На этом поприще он многого достиг, что и позволило ему попасть в команду личных помощников Бланша.