Проклятое сердце (ЛП)

— Я очень надеюсь, что это не эвфемизм, — говорит Айвори, морщась.

— Ха-ха, очень смешно, — фыркает Хьюго. Он невысокий и худощавый, с козлиной бородкой цвета соли с перцем, длинным носом и пристрастием к бейсболкам. Айвори говорит, что это потому, что он лысеет и не хочет, чтобы кто-нибудь знал об этом.

Он открывает большой сундук с подозрительно выглядящими вентиляционными отверстиями сбоку.

— Я имею в виду настоящую змею. Бирманский питон, если быть точным. Айвори, почему бы тебе не повесить его себе на шею? Он ведь тоже альбинос. Вы двое прекрасно поладите.

— Черт возьми, нет, — говорит Айвори, делая шаг назад. Трудно сказать, но думаю, что она побледнела примерно на три тона, когда увидела, как Хьюго вытаскивает массивную змею из ящика.

Эта штука, должно быть, двенадцать футов в длину. Судя по тому, как Хьюго изо всех сил пытается поднять ее, она кажется тяжелой.

— Позвольте мне помочь, — говорит дрессировщик, хватая нижнюю часть змеи. Он все еще выглядит потным и грязным после своей возни по песку в поисках жирафа.

Сначала змея дергается, но потом оживляется, как только понимает, что находится на открытом воздухе.

Она довольно симпатичная — кремового цвета с желтыми вкраплениями. Немного напоминает попкорн с маслом. Ее кожа выглядит гладкой и сухой.

— Я сделаю это, — говорю я.

— Хорошо, надень белую юбку прерий, — говорит Хьюго. Он разговаривает не со мной — он инструктирует Даниэллу, специалиста по гардеробу. Она бежит за юбкой и другой парой сандалий. Затем помогает мне снять мой нынешний наряд, чтобы я могла переодеться. Я делаю это прямо при всех, раздеваясь до стрингов телесного цвета. Никто не обращает внимания на мою наготу. Нагота в мире моделей так же распространена, как вейпы и посты в Instagram.

— Что будет сверху? — спрашивает Даниэлла.

— Ничего, — говорит Хьюго. — Ты ведь не против, Симона?

Я качаю головой. Мне плевать на то, что я хожу топлесс.

Хьюго набрасывает змею мне на плечи. Она действительно тяжелая — думаю, больше ста фунтов. Дрессировщик помогает поддерживать хвост, пока я занимаю позицию между двумя песчаными дюнами.

Змеиный хвост свисает с моей обнаженной груди. Ее тело проходит по моим плечам, затем вниз по левой руке. Она обвилась вокруг моего предплечья, положив голову на мою раскрытую ладонь. Я прикрываю другую грудь свободной рукой.

— О, это прекрасно, — говорит Хьюго. — Хорошо, стой прямо вот так… Хорошо, теперь повернись немного влево и посмотри на меня через плечо. Ага. Вытяни руку и посмотри, посмотрит ли змея прямо на тебя…

Моделинг может быть очень спокойным занятием. Ты становишься почти человеческой статуей, позируешь и двигаешься, но почти ничего не чувствуешь. Ты знаешь, что создаешь что-то прекрасное. Всегда интересно посмотреть изображения позже, после обрезки и редактирования. Ты увидишь, кем ты была в тот день — богиней. Ангелом. Дивой. Тусовщицей. Генеральным директором. Исследователем…

Но настоящая причина, по которой я начала заниматься модельным бизнесом, заключалась в деньгах. После ссоры с родителями я поняла, насколько сильно они мной владеют. Без денег нет независимости. Поэтому я устроилась на первую попавшуюся работу, которая дала бы мне такую свободу.

Я начала с работы на подиуме в Париже. Я была всего лишь одной из сотен моделей, прилетевших на Неделю моды. Я часами расхаживала взад и вперед, как ходячая вешалка для одежды, меняя десятки нарядов. Потом я начала делать и коммерческую работу. Поначалу это были небольшие рекламные кампании для брендов шампуней и колготок, за которые платили пару сотен долларов за съемку.

Год спустя я получила свою первую крупную работу — обложку журнала Sports Illustrated Swimsuit Edition. Технически на мне вообще не было купальника — просто много стратегически нанесенной краски на тело в форме бикини с принтом гепарда. После этого меня стали называть The Body.

Полагаю, мне следует поблагодарить Генри за это прозвище. Моя фигура так и не вернулась к тому состоянию, в котором она была до его рождения. Я снова стала стройной, но грудь и бедра стали полнее, чем раньше. И это совпало с концом целой эры в модельном бизнесе. Героиновый шик ушел, пришла мода на попу Джей Ло. Все хотели изгибы, изгибы, изгибы. И это была я — я была частью новой волны сексуальных супермоделей. Кейт Аптон, Шарлотта МакКинни, Крисси Тейган, Эмили Ратаковски и Симона Соломон… плюс парочка Кардашьян.

Все хотели этот экзотический, этнически неоднозначный образ и фигуру «настоящей женщины» в виде песочных часов. Я не знаю, насколько «настоящим» был каждый из нас, но деньги, которые мы зарабатывали, были достаточно солидными.

Карьера пошла в гору. Появлялось все больше работы, чем я могла бы выполнить. Я летала во все уголки земного шара.

Это помогло мне занять себя и отвлечься от мыслей о том, насколько я чертовски несчастна.

Я старалась не думать о Данте — о том, как я ушла и как я солгала ему. Обманула по умолчанию. Самому большому гребаному умолчанию.

Но я не забыла о своем сыне.