Проклятое сердце (ЛП)

— Я провожу митинг, — говорит папа. — В поддержку Фонда свободы. Выступит мэр Чикаго, а также один из городских олдерменов. Я бы хотел, чтобы ты была там.

Я ерзаю на месте, переминаясь с ноги на ногу.

— Не знаю, папа… Я не очень разбираюсь в политике…

— Это благое дело, детка. Ты могла бы оказать свою поддержку чему-то значимому…

Опять эта нотка неодобрения. Он не считает мою карьеру значимой. Я одна из самых высокооплачиваемых моделей в мире, а он до сих пор считает это легкомысленным хобби.

— Просто посиди со мной на трибуне. Тебе не обязательно говорить. Ты же можешь это сделать, не так ли? — говорит отец самым рассудительным тоном. Это оформлено как просьба, но я знаю, что он ожидает, что я скажу «да». Я ощетиниваюсь от этого давления. Я уже давно сама по себе. На самом деле я не обязана делать то, что он говорит.

Но в то же время мои родители — это все, что у меня есть теперь, когда Сервы больше нет. Кроме Генри, конечно. Я не хочу нарушать перемирие между нами. Не из-за такой мелочи, как это.

Чикаго — большой город. Я могу поехать туда, не наткнувшись на Данте.

— Хорошо, папа, — слышу я свой собственный голос. — Я схожу на твой митинг.

Повесив трубку, я достаю телефон и нахожу фотографию Данте, которую хранила все эти годы. Я стараюсь не смотреть на него, потому что он выглядит таким свирепым и злым. Как будто он заглядывает мне в душу, и ему не нравится то, что он видит.

Я зависима. Иногда я сопротивляюсь месяцами. Но я всегда снова возвращаюсь к этому. У меня никогда не было сил ее удалить.

Я смотрю в его черные глаза. Эта свирепая челюсть. Твердые линии его рта.

Боль, которую я чувствую, сильна, как никогда.

Я выключаю телефон и отбрасываю его.

22. Данте

Я еду в юридическую фирму Рионы, чтобы передать ей документы, необходимые для нашей новой кредитной линии для бизнеса. Риона — старшая дочь Гриффинов. Ее семья и моя сотрудничали в развитии Южного берега. Она занимается юридическими аспектами нашего нового совместного предприятия.

Это не та сфера закона, которой она обычно занимается. На самом деле, она начинала как адвокат защиты, оберегая солдат Гриффинов от неприятностей, когда они разбирались с некоторыми менее пикантными аспектами бизнеса ирландской мафии.

Она вытащила меня из беды, когда меня арестовали по дерьмовому обвинению в убийстве.

Было чертовски иронично сидеть в тюрьме округа Кук за преступление, которого я на самом деле не совершал. После всего того, что мне сошло с рук за эти годы… Я не ожидал, что меня обвинят в убийстве какого-то ничтожества.

В любом случае, Риона помогла мне, и я этого не забыл. Я у нее в долгу. Возможно, даже дважды.

Ее брат женат на моей младшей сестре, так что мы уже были родственниками. Теперь мы стали друзьями. Иногда я встречаюсь с ней за обедом, когда нахожусь недалеко от ее офиса. И время от времени, когда она действительно чем-то недовольна, мы вместе идем на пробежку. Ей это нужно — вообще говоря, Риона заведена крепче, чем двухдолларовые часы.

Сегодняшний день ничем не отличается. Она выбегает из своего кабинета с двумя яркими пятнами на щеках на бледном лице. Ее рыжие волосы собраны сзади в гладкий пучок, и она одета в свой типичный адвокатский наряд, состоящий из темно-синего брючного костюма и кремовой шелковой блузки.

— Привет! — говорит она, когда замечает меня. — Я иду за кофе в кафе внизу — хочешь пойти со мной?

— Конечно, — говорю я. — Я принес это.

Я передаю ей документы.

— О, спасибо, — говорит Риона, быстро просматривая их, чтобы убедиться, что я ничего не забыл. Это меня не оскорбляет — я знаю, что это ее способ проверить все дважды, потому что она никому не доверяет быть такой дотошной, как она. — Сначала я заброшу их к себе в офис.

Я иду за ней по коридору в ее личный угловой кабинет. Я уже бывал здесь пару раз. Он больше похож на модную гостиную на Манхэттене, чем на офис — стены оловянного цвета, репродукции современного искусства, какая-то странная скульптура, похожая на модель солнечной системы. Я имею в виду, это супер стильно, но холодно и напряженно, немного похоже на саму Риону.

Она кладет документы на стол. Я замечаю, что она выравнивает край папки с углом своего стола, хотя собирается снова передвинуть ее, как только вернется.

— Ты получил эти договоры аренды от Эбигейл Грин? — спрашивает она.

— Да.

Риона бросает на меня быстрый взгляд.

— Она очень… настойчивая, не так ли?

— Она хороша в своей работе, — коротко говорю я.

— Держу пари, она хороша во многих вещах… — говорит Риона, переводя на меня свои холодные зеленые глаза.

— Я не трахаю ее, — ворчу я.

— Это очень плохо, — говорит Риона. — Вероятно, я бы могла заставить ее снизить свои комиссионные на один балл.

— Неа. Ты просто будешь использовать свои обычные адвокатские уловки — безжалостный натиск аргументов, пока не заставишь ее подчиниться.

Риона улыбается.

— Ты так хорошо меня знаешь.

— Полагаю, что так. Потому что могу сказать, что ты вышла с той встречи чертовски раздраженной.