Проклятое сердце (ЛП)

Даже в тусклом свете ее лицо поражает меня. Я вижу большие, невинные глаза, густо обрамленные накладными ресницами. Яркие пятна румянца на щеках. Но морщинки в уголках ее глаз и рта более заметны из-за густого макияжа. Она вовсе не ребенок — просто одета как ребенок. Она старше меня на несколько лет.

Она встает. Ее рост, должно быть, меньше пяти футов. Выражение ее лица любопытное и злобное. С обесцвеченными косичками и в платье с оборками она похожа на демоническую куклу.

Кенвуд тоже смотрит на меня. Теперь, когда его удивление прошло, в уголках его рта появилась легкая ухмылка. Не прерывая зрительного контакта, он засовывает свой мокрый пенис обратно в шорты.

— Симона Соломон, — говорит он. — Как мило с твоей стороны присоединиться к нам. Я полагаю, ты не знакома с моей помощницей Милли.

— Приятно познакомиться, — хихикает Милли.

Ее голос высокий и нарочито детский. От этого у меня сводит живот, как и от того, как она стоит — сцепив руки за спиной и склонив голову набок.

— Итак, чем я могу тебе помочь? — спрашивает Кенвуд. — Полагаю, у тебя есть причина, чтобы срывать мою вечеринку и рыться в моем доме?

Мои глаза мечутся между Кенвудом и его помощницей. Они оба ухмыляются мне, прекрасно понимая, чему, как мне казалось, я была свидетелем, когда прервала их.

— Я… я…

— Выкладывай, — говорит Кенвуд. Затем, бросив лукавый взгляд на Милли, говорит: — Или проглатывай. Мне так больше нравится.

— Вы наняли кого-то, чтобы убить моего отца? — спрашиваю я.

Кенвуд фыркает.

— Думаешь, я нанял того снайпера?

Да. До тех пор, пока не увидела высокомерное выражение его лица. Теперь я уже не так уверена.

— Да… — говорю я нерешительно.

— Почему?

— Потому что Фонд свободы собрал всю эту информацию о ваших частных вечеринках. ФБР начало расследование. Вас чуть не арестовали…

Лицо Кенвуда мрачнеет. Ему не нравится, что я упоминаю об этом. Очевидно, что это ненавистное воспоминание для него.

— Но меня ведь не арестовали, не так ли? — шипит он.

— Нет, — говорю я, отказываясь отводить от него взгляд. — Но скоро, возможно, арестуют.

— Это он тебе сказал? — издевается Кенвуд. — Твой отец?

Я в замешательстве. Не понимаю, к чему он клонит.

— Да, — говорю я. — Он думает, что вы наиболее вероятный человек, желающий его смерти.

— С чего бы мне этого хотеть? — выплевывает Кенвуд. — Я выполнил свою часть сделки.

— Какой сделки?

Кенвуд смеется, поднимаясь с дивана. Я делаю шаг назад, теперь, когда он стоит.

Но Кенвуд не идет ко мне. Он подходит к барной стойке рядом с массивной картиной с изображением Александра Македонского верхом на коне и наливает себе напиток.

— Ты чего-нибудь хочешь? — спрашивает он меня.

— Нет.

Он наливает бурбон в стакан со льдом и взбалтывает его, прежде чем сделать глоток. Милли подбегает к нему. Он макает указательный палец в напиток, затем протягивает ей. Она слизывает алкоголь с его пальца, все время глядя на него снизу вверх, затем облизывает губы.

Кенвуд снова пронзает меня своим холодным взглядом.

— Мы с твоим отцом заключили сделку. Я назвал ему имена трех своих поставщиков и пару «друзей», которых был не прочь бросить под автобус. Взамен пропало видео, снятое его маленьким фондом на одной из моих вечеринок — которое, кстати, в любом случае было бы выброшено к чертовой матери в суде. Спас меня от скандала взамен на пару одноразовых дегенератов. На самом деле, — смеется Кенвуд, — арест Фила Бернуччи оказал мне услугу. Этот ублюдок пытался выманить права на экранизацию «Игры палача», которыми я владел следующие восемь лет, и он знал об этом. Смотреть, как он теряет свой пляжный домик в Малибу из-за оплаты услуг адвоката, было чертовски красиво.

Я недоверчиво качаю головой.

— Я тебе не верю.

Мой отец никогда бы не стал уничтожать улики такого преступления. Он создал Фонд свободы, чтобы остановить торговлю людьми. Чтобы остановить таких, как Кенвуд.

— Меня не волнует, во что ты веришь, глупая сука, — рявкает Кенвуд, выплескивая остатки своего напитка в горло.

В этот момент мужчина открывает картину с изображением Александра Македонского и входит в комнату. Это один из охранников Кенвуда.

Кенвуд ставит свой стакан рядом с красной кнопкой, встроенной в гладкую деревянную поверхность бара. Тревожная кнопка. Кенвуд нажал на нее, пока готовил себе напиток.

— Хватай ее, — небрежно говорит Кенвуд.

Я пытаюсь развернуться и убежать, но здоровенный охранник гораздо быстрее меня, особенно когда меня сковывает обтягивающее платье и высокие каблуки. Он хватает меня за руки, заламывая их за спину. Я кричу, когда он хватает меня, и охранник зажимает мне рот своей огромной ладонью. Я продолжаю кричать, извиваться и кусать его за руку, но он намного сильнее меня.

— Стой спокойно, или я сломаю тебе гребаную руку, — рычит он, заламывая мою руку за спину. Боль пронзает меня от локтя до плеча. Я перестаю извиваться.

— Так-то лучше, — говорит Кенвуд. Кивнув головой на Милли, он говорит: — Скажи охранникам, чтобы обыскали остальную часть дома. Найди того, с кем она пришла.

Милли надувает губы.

— Я хочу остаться и посмотреть.

— Шевелись, — холодно говорит Кенвуд.