Проклятое золото

Миллер успел изучить кельи, примыкающие к храму. Даже обнаружил несколько лазов, ведущих куда-то дальше, под землю… А потом Москва вдруг сменила руководство экспедиции. Был назначен другой начальник, и изучение монастыря прекратилось.

Много лет в подземный храм приходили местные подростки – покурить, выпить вина. А потом в 30-х годах кого-то засыпало во время обвала, и власти распорядились взорвать храм…

К чему я все это рассказываю? Я решил написать этот роман, когда услышал предположение: а вдруг подземные ходы Аксая, ставшие легендарными, – это на самом деле коммуникации монастыря, выкопанные монахами-отшельниками? Чем они вообще занимались под землей на протяжении многих веков? Только ли Богу молились, являясь хранителями корней нынешнего христианства? Или, возможно, у них была и другая, тайная, миссия?

P. S. Хочу предупредить читателей, что сюжет романа основан на версии, в академических кругах хождения не имеющей. Не пытайтесь пользоваться этой книгой как руководством к действию – пожалейте свое время. И хоть в тексте упоминаются реальные географические названия (городов, поселков, станиц), все описанные события, а также названия организаций, улиц и фамилии персонажей являются вымыслом.

День первый (с трех утра до полуночи)

Со стороны они очень походили на Винни-Пуха и Пятачка.

Один был толстый и высокий, в джинсах, сандалиях на босу ногу и старой черной майке с длинными рукавами. Он нес на плече потрепанную дорожную сумку.

Другой – щуплый, на голову ниже, в синей шведке, черных брюках и обшарпанных туфлях – много суетился и все время поправлял мизинцем очки, сползающие с потного носика…

Они шли по проселочной дороге, освещенные только лунным светом, родной поселок остался далеко позади, а Пятачок все никак не мог совладать с острым приступом словесного поноса:

– …А если нас сторож засечет?

– Не бзди! – Винни-Пух ухмыльнулся. – Я знаю, что делаю.

– Нет, а вдруг? Тогда что?

– Грохнем его – вот и все…

Пятачок остановился, как будто налетел на стену.

– Коля, ты что, совсем обалдел?! Я возвращаюсь домой!

– Расслабься. Я пошутил.

– Шутки у тебя!.. – с чувством заметил Пятачок. – А если серьезно?

– Сегодня дежурит кто? Михалыч. Ты Михалыча помнишь? Ну, у твоего отца был приятель хромой – он в детстве с мотоцикла упал. Так Михалыч – его шурин.

– Давно это было…

– Он, как приступит к дежурству, начинает квасить. И к часу ночи готовый – только этикетки не хватает. А сейчас уже три часа. Голову дам на отсечение – он дрыхнет без задних ног, а служба идет, и что творится на территории – Михалыча не колышет.

– Ага… – сказал Пятачок вдумчиво. – Понятно…

Но через минуту, едва они углубились в рощу, сразу за которой начиналась территория завода железобетонных конструкций, снова дал волю языку:

– Мы ж много не унесем…

– Килограммов по двадцать осилим, – сказал Винни-Пух. – Может, и по тридцать. А это рублей пятьсот… Я как-то раз сорок шесть килограммов один спер. Но больше я на такие подвиги не пойду – пока донес, чуть пупок не развязался…

– Пятьсот рублей… – мечтательно произнес спутник. – Неплохо бы. – Тут он ногой зацепился за что-то и чуть не грохнулся. – Ч-ч-черт!..

– Под ноги лучше смотри, – буркнул Винни-Пух. – А то вместо цветных металлов мне придется домой тебя тащить. И помалкивай – уже подходим…

– Если сторож, как ты говоришь, в самом деле нажрался и спит, то кого нам бояться?

– Ну, береженого Бог бережет…

Пятачок наконец-то замолчал.

Для своих лет – через месяц стукнет тридцать два года – Владимир Герасимов выглядел крайне несолидно. Больше двадцати пяти ему никто не давал.

Сразу после армии он уехал из родного поселка в большой город. Закончил строительный институт и вскоре женился на бывшей сокурснице. Не от большой любви – просто надоело скитаться по общагам и чужим углам…

Пока дома все было хорошо, ему казалось, что город его принял. Но после того, как родилась дочь, характер жены стал портиться.

Если отбросить обычную демагогию, в которой способна утонуть истина, то претензии сводились к размеру его зарплаты – рядового сотрудника архитектурно-строительной фирмы. «Это не деньги, – говорила она, когда он ежемесячно пятого числа выкладывал на кухонный столик купюры. – Это так, от голода не умереть. Я, женщина, и то получаю больше тебя!..»

Втайне от руководства фирмы Владимир некоторые заказы по проектировке и согласованию в городском архитектурном управлении стал выполнять самостоятельно.

Реакция жены на эти «гонорары» его поразила – ни «Спасибо…», ни «Молодец!..». Полное равнодушие пополам с брезгливостью. А когда вспыхнула традиционная семейная свара и он заметил, что все-таки старается – на прошлой неделе, например, восемь тысяч заработал сверх зарплаты, Оля бросила: «Ну так мне теперь что – ноги раздвинуть?»

Развязка наступила достаточно быстро. Кто-то в конторе узнал, какие номера он выкидывает. Состоялся весьма неприятный разговор с руководством фирмы. Владимира уволили. Да еще и слушок пустили по городу среди архитекторов.