Проклятое золото храмовников

– И я тоже на это надеюсь, – невозмутимо согласился Сангре и, покосившись на обескураженного друга, спохватился: – Ах да, ты ведь ездил к бывшему святилищу Римгайлы за карабином, и самого договора не видел. Так вот, он написан на двух языках – на русском и на латыни, а наш будущий эксперт-криминалист Кибрит проверяла лишь латинский вариант, дабы этот жулик не забыл упомянуть, что в случае разночтения приоритет имеет текст, составленный на русском языке. Кстати, Фрак Сюртукович поначалу и впрямь якобы забыл вставить это предложение. Ну ничего, переписал текст как миленький. А знаешь, для чего я включил это условие?

– Нет.

– Да потому что в русском варианте указана только одна мера объема, никаких пояснений, чему она равна, нет. Кстати, угадай какая?

– Неужто самая большая, вроде бочки, кади или окова[37], – неуверенно предположил Улан.

– Отпадает, – хмыкнул Петр. – Не надо считать врага за дурака. Он бы сразу выяснил их габариты, перевел в свои бушели, фанеги и прочее, ужаснулся и не согласился. Поэтому я придумал собственную меру – кащей. И я действительно отдам ему и Дитриха, и подлинник долгового обязательства, если Пиджак Смокингович привезет мне в течение года или двух лет порох в объеме двухсот кащеев.

– А чему он равен?

– Помнится, ты мне говорил, что на Руси восьмеричная система, посему в моем кащее восемь кадей, – невозмутимо ответил Сангре. – Правда, монаху я за этот маленький нюанс ничего не пояснял. Пускай это станет для него небольшим сюрпризом, когда тот привезет мне порох.

– Ничего себе! – восхитился Улан, прикинув объем. – И он ничего не заподозрил, сразу согласился?!

– Как бы не так, – хмыкнул Петр. – Вначале этот жучила вместе с представителями Тевтонского ордена полдня опрашивали народ из галицко-волынского посольства, но те в ответ лишь разводили руками. И тогда сработала моя пятая колонна в виде Люсьена-заде, обмолвившегося, что пока сидел взаперти, из его подклети как раз говорили про кащей, а потом вроде бы именно его и выкатывали. И показал ему примерную высоту, – Сангре опустил руку, показывая примерно метр. – Кстати, имей ввиду, нужный диаметр рассчитывать придется тебе. И когда мы приедем в Тверь, контроль над изготовлением тары тоже ляжет на твои плечи. Сам понимаешь, надо чтоб в моего кащеюшку вместилось не десять и не пять, а ровно восемь кадей, – и он проникновенно произнес: – Понимаешь, дружище, очень хочется, чтоб хоть теперь наконец все было чинно и благородно, то бишь по-честному, без обмана.

– Как ты сказал? – вытаращил глаза Улан. – По-честному, без обмана? – и он, не выдержав, захохотал. Сидевшие у костра воины удивленно уставились на него, а он все продолжал хохотать, держась за живот и то и дело сгибаясь в три погибели. – Мда-а, столько ему ни за два года, ни за пять лет не раздобыть, как ни старайся, – выдавил наконец он, слегка подуспокоившись.

– Точно, пупок развяжется, – подтвердил Петр. – Потому я и надеюсь, что он доставит все двести бочонков пороха зараз, ибо когда мы пересыплем привезенное им в пару кащеев, на третий, думаю, уже не хватит, он вмиг поймёт, как красиво мы его обули и ждать от него второй партии не имеет смысла. Нет, нет, Тевтонский орден свою свинью все равно получит обратно, чтоб у них не было повода похерить договор с Гедимином, так что в прогаре останется один инквизитор, – Сангре довольно хмыкнул. – Я же обещал отлить на его хитрое монашеское седалище уникальный болт с левосторонней резьбой. Правда, узнает он о нем аж через год, но ничего страшного. Зато все это время мне достаточно представить его лицо при виде кащеюшки и гарантированный кайф обеспечен. Будет, гад, помнить фальшивые гривны, – и он весело процитировал:

Скачет на одной ноге довольный торговец рисом –
Обманул неумного человека
На четыре кулака.

Остаток путешествия приключений не подарил и ближе к вечеру следующего дня побратимы действительно подкатили к Твери. Постоялых дворов в пригородных посадах хватало, и располагались они на всех торных дорогах. В одном из дворов друзья и разместились, даже не успев добраться до городских ворот, благо, в нем оказалось целых пять свободных комнат, больше похожих на скромные клетушки где-то три на четыре метра. Правда из воинов удалось впихнуть туда только Локиса с Вилкасом и сыновей Сугарда вместе с Яцко. Размещением остальных занялся жутко довольный прибывшими в столь неурочное время жильцами хозяин постоялого двора Гюрята. Он отвел их на ночлег в пустовавшую избу, притом совсем неподалеку.