Проклятое золото храмовников

Поужинав в просторной трапезной на первом этаже в чисто мужской компании (усталая Изабелла спускаться вниз отказалась, и еду ей служанка принесла прямо к комнату), Улан с Петром отправились к себе наверх, где наскоро обсудили дальнейший план действий. Сошлись в одном: если они нужны князю именно как дознатчики, то надо как можно быстрее с ним встретиться, ибо раскрывать преступление по горячим следам куда сподручнее. Впрочем, насчет «горячих» они особых иллюзий не питали – учитывая, что произошло всё, когда они пребывали в Литве, ныне след и теплым не назовешь. Тем не менее оттягивать все равно не стоило, и первым делом они с самого утра направились к городским воротам.

Правда, сначала побратимы разобрались с воинами, сопровождавшими их. Точнее, попытались разобраться, поскольку намеревались оставить лишь Локиса с Вилкасом и сыновей Сударга вместе с Яцко. Остальных же предполагалось отпустить обратно, поскольку они Улан с Петром дознатчики, а не командиры военных отрядов.

Однако все пошло неправильно. Трудно сказать, что именно понарассказывал остальным русичам о своих хозяевах Яцко, а бравшие Христмемель тем, кого дал побратимам Давыд, но все двадцать принялись в один голос просить, да что там – умолять оставить их. Пояснения, что ныне они начинают мирную жизнь и воины им вообще не нужны, смутили тех ненадолго. Почему-то они не поверили, решив, что Улан с Петром ими попросту недовольны или разневаны за что-то.

Компромисс отыскал Улан.

– Так им ближайший месяц по-любому придется в Твери проторчать, – обратился он к Петру, пояснив: – Ледоход же вот-вот начнется. Да и сорок гривен (по две каждому) невелик убыток. А через месяц либо у них желание пропадет, либо… Словом, там видно будет.

– И то верно, – согласился Сангре и одобрительно заметил: – Я так смотрю, ты уже потихоньку снова стал дружить с головой. Недалек тот день, когда ты вспомнишь, сколько будет дважды два и сможешь мне ответить, куда впадает Волга. А там, глядишь, твой гений окончательно воспрянет ото сна и ты снова станешь вполне пригоден для работы со свидетелями…

Но с собой в город воинов-литвинов они порешили не брать – ни к чему привлекать к себе излишнее внимание. А вот грамотку прихватили. Пускай и попорчена, но, может, не до конца, вдруг да получится у княжьих писарей прочесть текст, по общему смыслу догадавшись, что литовский кунигас подразумевал в размытых местах.

Приезд двух иноземных купцов из Литвы, как друзья представились стражникам у городских ворот, ажиотажа не вызвал. Иностранцев, желающих вести торг в стремительно богатеющей столице Тверского княжества, хватало, и на побратимов никто не обратил внимания, благо они были без возов с товарами и торговых пошлин поиметь с них было нельзя.

Увы, Михаила Ярославича застать не удалось. Он двумя часами раньше укатил с каким-то татарином Кавгадыем на охоту, пользуясь последними днями перед весенней распутицей. Правда, стоящий у ворот его терема ратник с носом-бульбочкой уверенно посулил, что князь «на днях» непременно должен возвернуться. Правда, выяснить, сколько именно пройдет дней до возвращения, не вышло. Может, один-два, но не исключено, что и все пять.

– А вы к нему на кой? Да и сами кто будете? – с ленцой поинтересовался он, пояснив: – Я к тому, что можа кого иного позвать из его ближних.

Друзья постояли в нерешительности, гадая, что ответить. Вообще-то Гедимин посоветовал в пути не больно-то распространяться о том, кто они такие. Вот доберутся до Твери, предстанут перед самим князем, тогда пускай он сам решит, а пока молчок. До города они вроде бы добрались, но Михаилу Ярославичу не представились, а потому…

– Поклон передать хотели от литовского князя, – нейтрально ответил Петр. – Ну а коль кланяться некому, мы вдругорядь заглянем.

– Как знаете, – пожал плечами ратник и посоветовал. – Ежели что, княжич Димитрий к вечеру возвернется, можно к нему. А коль чего спешное, могу боярам набольшим про вас сообщить. Они ж туточки все.

– И Кирилла Силыч здесь? – загорелся Сангре.

– Не-е, он вместях с князем укатимши. Зато иных прочих в тереме с лихвой. Ежели считать – перстов не хватит. Из на́больших Ляксандра Маркович, Викула Гюрятич, Онтип Лукинич…

– Ладно, пускай сидят, – перебил Петр. – Потерпим. А ты подскажи, где бы нам разместиться?

Ратник хмыкнул.

– Постоялый двор что ли?

– Нет, старина. С этим у нас порядок, и с ночлегом в ближайшие дни проблем нет, – пояснил Сангре. – Но мы собираемся зависнуть здесь всерьез и надолго, поэтому хотели прикупить домик.

– Но попросторнее, – встрял Улан.

Вислоносый угрюмо покосился на его скуластое лицо, посопел и съязвил:

– Да у нас тут любой поболе чем твоя юрта.

Сангре мгновенно оттеснил плечом зло вспыхнувшего друга и миролюбиво произнес, поучительно заметив ратнику:

– Земелька черная, а белый хлеб родит. Это я к тому, что ты своей выгоды не видишь, а ведь мог бы серебра, а то и золота срубить по-легкому.

– А сколь дашь? – оживился тот.