Проклятые

Дорога была скверная, и когда впереди показались городские постройки, Уиллу казалось, что его внутренности уже безнадежно перемешались. Слава Богу, обошлось без пауков и прочей нечисти. Он соскочил с машины, отблагодарил старика американским долларом, закинул мешок на плечо и зашагал вдоль по узкой грязной улице мимо разноэтажных домов из досок и штукатурного гипса.

Белиз был захудалой страной с бедным, но милым народом, надежды которого в течение всей его истории неизменно уничтожались штормами и равнодушием. Город был до отказа забит гражданами, безуспешно пытающимися получить работу на плантациях, рыболовецких судах и в нарождающемся туристском бизнесе. Несколько викторианских зданий и строгих, бесстрастных церквей, чудом уцелевших в постоянных наводнениях, были настоящими городскими достопримечательностями в сравнении с основной массой полуразвалившихся, ветхих построек.

Небольшой, но чистый отель предлагал клиентам временное укрытие от тропических ночей. Спрятав мешок, насколько это было возможно, усталый композитор повалился ни постель и спал, как убитый, до позднего утра.

После завтрака, который состоял из жареной рыбы и бутылки воды, он пошел на “работу”.

Улицы, пустынные ночью, теперь были заполнены самым пестрым народом, который спешил в разных направлениях, хотя, собственно говоря, спешить ему было некуда. Небольшие кучки безработных распределялись по перекресткам. Эти бедняги с умоляющими глазами ждали, пока судьба сама стукнет их по плечу. Женщины улыбались, безостановочно болтали между собой и сновали из одной лавки в другую, жонглируя своими грудными детьми так же ловко, как бакалейными товарами. Среди угрюмой, аморфной массы взрослых, будто шарики ртути, шныряли дети. Они играли в свои детские игры и заливисто смеялись, ибо не понимали, что живут в жестокой бедности. Плескались в грязных лужах и переворачивали мусорные урны.

У входа в лавку, которая была выстроена в стиле мечети, тусовались ливанские эмигранты с густыми черными усами, как у с’ванов. На угол улицы вырулил смертельно пьяный растафариец. Он долго пытался преодолеть преграду, которая заключалась в бордюре тротуара, высотой полфута. Ему это не удалось. Никто на него не обращал ни малейшего внимания. На куске расколотого бетона сидел человек, который походил на оживший барельеф индейца-майя. Руки его были скрещены на поднятых коленях и он непонимающим взглядом окидывал кипящую вокруг него современную жизнь.

Лица Белиз-сити представляли собой все человечество в миниатюре. Правда, все эти лица были искажены гримасами страдания от зноя, залиты потом и покрыты пылью. Страна представляла собой некую сливную яму, самое дно жизни, где заканчивали свой жизненный путь авантюристы разных мастей, а также недовольные, которым больше некуда было податься. Да, Белиз-сити был, несомненно, человечеством в миниатюре. Только с явным налетом нищеты.

Страна была обязана своим признанием, так же как и распространенностью здесь английского языка, бывшему британскому колониальному правительству, от которого нынешние власти недалеко ушли. Здесь было много англичан и других иностранцев, которые здесь, в Центральной Америке, нашли свое место под солнцем. Американские и немецкие туристы бегали как угорелые по немногочисленным сувенирным лавкам, ибо стремились поскорее укрыться от этой духоты на пляжах или в кондиционированных номерах “Амбергрис Кея”. По городу гуляли хорошо загорелые, здоровые скандинавы в высоких армейских ботинках. Они энергично размахивали руками и всему неприятно улыбались.

Были здесь и индусы. Потомки маленьких шоколадных человечков, которых привозили в Кариби для работы на сахарных плантациях. Индейцы племени мескито, бежавшие сюда от восстания в Никарагуа. Даже голубоглазые потомки американских конфедератов, которые стали селиться здесь после Гражданской войны. Их потомки теперь надеялись восстановить на новой земле былую славу и великолепие Старого Доброго Юга.

Но в Белизе невозможно было найти ничего величественного, если не считать гор и джунглей, рек и рифов. В Белиз-сити не видно было этой красоты, как, впрочем, и какой-либо другой. Это был город с населением, живущим на такой низкой земле, что высокие приливы перманентно притаскивали на городские улицы всякую дрянь и наносы.

Он миновал две лавчонки, в которых ему приходилось покупать припасы для своего житья-битья в лагуне еще до знакомства с пришельцами, и направился в туристские кварталы города. Золотые слитки были рассованы по карманам и здорово оттягивали штаны. Он дал отдых своим ногам во время обеда в плохоньком китайском ресторанчике. Сидел за угловым столиком и изучал посетителей. Как найти нужных людей? Как приблизиться к людям с такой просьбой? Мимо него то и дело проходили, но он не решался ни к кому обратиться.