Проклятые

Я хотел, чтобы у нее не осталось сомнений в том, что она хотела этого. Я не хотел, чтобы она могла переписать историю и сказать, что не хотела, когда я брал ее, и я знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она будет пытаться отрицать самую темную часть себя, с которой она не хотела смириться.

Она не была готова танцевать с чудовищем под своей кожей. Признать, что, хотя я и являюсь дьяволом, она поселилась в моей душе и чувствует себя там комфортно.

Она опустилась на колени, глубоко дыша и сосредоточенно глядя на меня. Я все еще был полностью одет, если не считать расстегнутой ширинки, и ее бесстрастный взгляд прошелся по мне, прежде чем впервые остановился на моем члене. Она протянула одну руку и толкнула меня назад с силой, которая успела опрокинуть меня. Я упал на спину на лесную подстилку, переставляя ноги под естественным углом, пока Уиллоу снимала с себя порванную ночную рубашку и вставала. Она подошла ко мне и уставилась на меня сверху вниз, открывая мне идеальный, безупречный вид на себя во всей своей красе.

Она быстро опустилась на колени, слишком быстро для человека, и, похоже, поняла это, медленно опустившись на мои бедра. Она приподнялась ровно настолько, чтобы просунуть руку между нами, подставив мой член под нужный угол, чтобы она могла опуститься на него, когда ее глаза закрылись.

— Черт возьми, — простонал я, схватив ее за бедра, когда она начала двигаться.

То, как она скакала на мне, было похоже на танец: плавные движения бедер назад и резкий рывок вперед, чтобы глубоко вобрать меня в себя, при каждом движении она терлась об меня своим клитором.

Она схватилась каждой рукой за края рубашки, дернула их в стороны, так что пуговицы полетели в воздух, и для устойчивости прикоснулась голыми руками к моей груди. Она замешкалась лишь на мгновение, когда в поле зрения попал отпечаток руки на моей груди, и опустила руки поверх него, чтобы закрыть от посторонних глаз. Он уже немного зажил, ярко-красный шрам превратился в белый. Я надеялся, что он никогда не заживет, что он останется со мной навсегда.

Я наблюдал за ней, долго сдерживая собственное удовольствие, чтобы позволить жене использовать меня так, как я никогда не думал.

Но я наслаждался всем, что приносило удовольствие Уиллоу.

— Вот так, любимая, — пробормотал я, когда она откинула голову назад.

Ее соски напряглись, умоляя взять их в рот и любить их так, как того заслуживала каждая частичка ее тела.

Потом.

У нас были столетия вместе — целая вечность, чтобы я мог поклоняться каждой ее частичке.

Она искала разрядки, движения ее бедер становились все менее ритмичными и контролируемыми. Ее тело превратилось в хаос, когда он поглотил ее, хныканье угрожало заставить меня кончить. Она замолчала, когда оргазм охватил ее, ее рот раскрылся в беззвучном крике, а центр моей груди горел.

Черный цвет заполнил мое зрение, тени окружали ее руки, которыми она касалась меня, когда кончала. Жжение было таким, какого я никогда не испытывал, жарче, чем пламя самого Ада. Белая рубцовая ткань под ее руками сдвинулась, образовав нечто совершенно новое — нечто уникальное.

Она, черт возьми, пометила меня.

Осознание того, что она взяла меня в мужья, принесло мне больше радости, чем следовало. И хотя я знал, что это не было преднамеренным, я не смог сдержать ухмылку, которая появилась на моем лице, когда я потянулся к ней и притянул ее к себе. Прижавшись губами к ее губам, я впился в ее рот, перевернул ее на спину и высоко задрал одну из ее ног, чтобы иметь возможность трахать ее.

— Злобная маленькая ведьма, — сказал я со смехом, чувствуя, как ее киска сжимается вокруг меня с каждым толчком. Она все еще находилась в затяжных муках оргазма, ее тело билось в судорогах, когда я входил в нее так сильно и быстро, как только мог.

— Блять! — закричала она, и этот звук заполнил оглушительную тишину леса, когда я довел ее до второго оргазма вслед за первым.

Ее киска прижалась ко мне, удерживая меня в плену и высасывая сперму из моих яиц. Я наполнял ее неглубокими толчками, с ревом освобождаясь, наклонился к ней и укусил ее за плечо. Клыков не было, чтобы пустить кровь, и я скучал по ощущению ее части во мне.

Когда я отстранился, взгляд Ведьмочки метнулся к круговому лабиринту, который она запечатлела на моей груди.

Лабиринт Гекаты омрачал мою кожу; метка моей жены-некроманта горело на моей плоти, как клеймо.

Уиллоу сглотнула и уставилась на меня, подыскивая слова.

— Теперь ты моя, Уиллоу Утренняя Звезда.

8

УИЛЛОУ

Эта метка на его груди захватила меня в плен, а в горле пульсировало, пока я пыталась смириться с тем, что сделала. Я не собиралась и даже не хотела каким-либо образом завладеть им, но магия, пульсирующая в моих венах, теперь казалась мне дикой и неконтролируемой.

— Что ты со мной сделал? — спросила я, не позволяя ему увидеть эмоции, от которых у меня перехватило горло. Моя связь с землей всегда была сильной, наши отношения были глубокими, поскольку я любила ее больше, чем все остальное в себе.

Но сейчас…