Проклятые

Я медленно высвободил пальцы, стараясь не причинить ей боли, пока выпрямлялся. Глядя на ее киску, широко раскрытую, чтобы вместить мой член, и ее задницу, ждущую меня, я впервые ощутил настоящее чувство удовлетворения, которого не испытывал уже много веков.

Кому нужны были небеса, когда у меня было тело моей жены, готовое и ждущее меня?

Я опустил руку между нами и обхватил основание своего члена, когда выходил из ее киски. Она сжималась вокруг воздуха, когда я выходил из нее, борясь за то, чтобы прижаться ко мне, когда я покидал ее. Она застонала, когда я провел им по тонкой плоти между ее дырочками, направляя его к ее попке и капая на себя еще эликсира.

Она напряглась, когда я просунул чистую руку под ее бедра, прикоснулся пальцами к ее клитору и сделал небольшие круговые движения.

— Сделай глубокий вдох, — сказал я успокаивающим голосом, наклоняясь и вдавливая в нее головку своего члена.

Она вздрогнула, ее тело широко раскинулось, пока я оказывал постепенное, постоянное давление.

Она неглубоко задышала, боль грозила поглотить ее раньше, чем удовольствие. Я задвигал пальцами быстрее, снова доводя ее до грани оргазма, а затем замедляя темп, как раз перед тем, как она могла кончить.

— Ты кончаешь, когда принимаешь мой член в свою попку. Ни секундой раньше, — сказал я, толкаясь вперед.

Уиллоу перестала дышать, ее дыхание прекратилось, когда она сосредоточилась на наборе воздуха в легкие. Она издала глубокий вздох, ее тело расслабилось настолько, что она впустила меня вместе с выдохом. Я вошел в нее, и головка моего члена проскочила сквозь кольцо мышц, которые упорно пытались не пустить меня внутрь. Рот Уиллоу раскрылся в беззвучном «о», а моя свободная рука стала рисовать успокаивающие круги по ее бедру.

Толкаясь вперед, а затем отстраняясь, я застонал, когда ее задница сдавила мой член. Я не позволял головке покинуть ее тело, делая каждый неглубокий толчок, чтобы отвоевать для себя еще один дюйм.

— Ты чертовски красива, — сказал я, шлепая ее по заднице.

Почувствовав, как она покачивается на моем члене, я воспользовался моментом ее шока, чтобы продвинуться вперед в последнем, твердом движении.

Мои яйца прижались к ее киске, шлепаясь о ее набухшую плоть и вызывая у нее стон.

— Теперь я никогда не перестану трахать твою маленькую тугую попку, любимая, — сказал я, медленно отступая назад.

Она вздрогнула, когда я нащупал каждый дюйм чувствительной плоти внутри нее, толкаясь вперед сильнее, чем раньше. Я смотрел на ее лицо, на котором промелькнула боль, и крутил пальцами, наблюдая, как она отступает от этого края и снова погружается в наслаждение.

Она была инструментом, а я — дирижером. Наша песня была песней боли и экстаза, но все равно она была нашей.

Мои бедра шлепались о ее задницу, когда мы нашли подходящий для нас темп, мои яйца шлепались о ее киску, а мои пальцы играли с ее клитором. Уиллоу боролась со своим оргазмом, пытаясь отрицать удовольствие, которое она испытывала от этого.

— Тебе, блять, нравится мой член в твоей заднице, грязная чертова ведьма, — сказал я, усмехаясь, когда ее задница сжалась вокруг меня.

Ее глаза закрылись, оргазм захлестнул ее, когда я глубоко вошел в нее. Я сосредоточился на ее киске, обводя ее клитор большим пальцем, а затем наклонился и ввел в нее три пальца.

Ее рот открылся от крика, а попка сжалась, словно в тисках. Я двигался в ней, используя ее хватку, чтобы найти свое собственное освобождение. Мой жар заполнил ее, обжигая внутренности, и Уиллоу обмякла на кровати.

Ее дыхание выровнялось, тело насытилось на краткий миг, прежде чем эликсир смог снова овладеть ею.

Я медленно вышел из ее задницы, заметив, как она вздрогнула, и направился в ванную. Приведя себя в порядок, я взял тряпку и намочил ее для Уиллоу. Лианы отступили, когда я вернулся к ней и вытер ее тряпкой. Даже без лиан Уиллоу не двигалась самостоятельно.

Усмехнувшись, я приподнял ее и положил на спину, свесив ноги через край кровати. Я широко раздвинул их, глядя вниз на нее и на мокрое месиво, которое я сделал из ее киски. Наклонившись вперед, я провел по ней языком.

Она тут же застонала, открыв глаза, чтобы посмотреть на меня между своих ног.

Она ухмыльнулась, подняв руку, зарылась в мои волосы и наклонила меня туда, куда хотела.

Теперь была очередь Уиллоу брать то, что она хотела.

33

УИЛЛОУ

Когда мы подошли к дверям Трибунальной комнаты, я махнула рукой, и шестеренки тут же повернулись, позволяя мне войти. Когда мы вошли внутрь, в комнате было пусто, все следы кровавой бойни, которая произошла в последний раз, когда я ступала в круглую комнату, стерлись.

Я повернулась к Грэю, разглядывая его растрепанную одежду. Рубашка была разорвана в том месте, где я ударила его ножом, и лезвие отчетливо прорезало кожу. Его торс был весь в крови, и я знала, что, если дотронусь до брюк, они будут покрыты коркой засохшей крови.

Мое собственное черное платье, которое я надела, было жестким от его крови. Мое тело было изранено, между бедер болело от того, как он трахал меня.