Проклятые

Но сейчас все было забыто. Все разногласия и обиды. Они снова были семьей, и в эти мгновения, перед настоящей угрозой, они ощутили это по-настоящему, как никогда. Все, что было раньше — ерунда. Даже живя порознь, они продолжали оставаться семьей, и так было бы всегда. Даже живя отдельно, их девочка была с ними, и они никогда ее не теряли, как они думали, бродя по опустевшему без нее дому. Они поняли это только сейчас, когда могли потерять ее по-настоящему, навсегда. Никогда ее больше не видеть, не слышать ее голоса. Не разное жилье могло их разлучить, что казалось теперь до смешного глупым и бессмысленным, а кое-то похуже и посерьезнее — смерть. Она навсегда могла отнять у них их девочку.

И Куртни дрожала от страха, впервые в жизни ища поддержки у мужа, как слабая женщина, нуждающаяся в защите сильного мужчины. Своего мужчины. И, как ни странно, в этой ситуации, Рэй действительно оказался сильнее, не похожий сам на себя. Хладнокровный и спокойный, он обнимал Куртни сильными руками, словно был наполнен решимостью не подпустить к ней беды, и только бледное, изможденное и осунувшееся лицо выдавало то, как ему на самом деле тяжело. В глубине красивых синих глаз затаился страх, который он не желал показывать Куртни, и без того крайне напуганной. Он казался спокойным, но никогда еще он не боялся так, как сейчас.

Куртни не могла обмануть его невозмутимость, она знала, что он чувствует то же, что и она, лишь как-то отстраненно удивилась тому, что Рэй оказался сильным человеком с таким самообладанием, о котором она даже не подозревала. Она привыкла считать его слабым и взбалмошным. Он мог лить слезы по пустякам или если ему это было нужно, как превосходный актер, но стойко выдерживал настоящие удары судьбы, как сейчас. Только раньше судьба миловала его, и это был первый удар, первое настоящее испытание.

Как странно, Куртни всегда считала, что хорошо разбирается в людях, а оказывается, она не до конца узнала собственного мужа, с которым жила уже столько лет! Когда он набил морду Джеку Рэндэлу, не побоявшись, что тот посадит его за решетку, или того хуже, отдаст на растерзание бандитам, Куртни почувствовала к нему уважение. И сейчас, когда он оказался сильнее нее в общей беде, это уважение лишь увеличилось.

Никто из них не мог потом вспомнить, сколько они вот так сидели и ждали. Время остановилось для них, они словно повисли между жизнью и смертью, как и их девочка. Куртни молилась про себя. Впервые в жизни. Они ждали, и это было невыносимым. Ждали, какой приговор вынесет судьба девушке… и им.

Доктор Харольд ошибся, и его ошибка была роковой для Кэрол. У девушки была закрытая внутричерепная травма, при которой той нельзя было не то, чтобы подниматься с постели, но и по возможности ограничить любые движения головой. Только в этом случае могло все обойтись без последствий. А давление во время перелета привело к внутреннему кровоизлиянию.

Доктора, которые сейчас прилагали все усилия для того, чтобы сохранить девушке жизнь, лишь поджимали губы и пожимали плечами, потому что не находили слов. А один из них даже накричал на Куртни, когда она рассказала о том, что девушку поднимали в воздух уже травмированной.

Вызывая неотложку, Куртни и Рэй думали, что у Кэрол помутился рассудок. Но, как объяснили врачи, истерика и галлюцинации были всего лишь следствием физиологических нарушений мозга. Впрочем, одно другого не исключало. Если Бог сохранит ей жизнь, это не значило, что он так же вернет ей рассудок. И Куртни не знала, что страшнее — умереть, или навеки кануть в том черном мире, в который заглянула Кэрол перед тем как потерять сознание, находиться в плену у собственного подсознания, в аду, оставаясь живой.

Когда они увидели направляющегося к ним доктора, одновременно поднялись ему навстречу. Куртни выпрямилась и оттолкнула от себя руку Рэя. Спокойно она заглянула в глаза врачу, пытаясь угадать то, что он собирался сообщить. Страх вдруг отступил, она как будто окаменела, инстинктивно приготовившись к сокрушительному удару.

Кэрол не чувствовала больше печали, ей было так легко, так свободно. И с ней была Эмми. Маленькими девочками они жили в их хижинке. Бегали купаться на озеро, катались на огромном велосипеде Эмми, а повсюду за ними следовал Спайк. Они подружились с Мэг Блейз, и одна из сестер теперь частенько проводила время вместе с ними. Она изменилась, превратившись в обычную девочку, добрую и веселую, и совсем не походила на ту злобную заносчивую фурию, какой была раньше.

Эмми по-прежнему везде носила с собой любимую книгу о магии, а Кэрол помогала ей искать всякие нелепые и порой страшные ингредиенты для ее заклинаний и снадобий.

Старушка Мадлен приносила им еду, стирала одежду и прибиралась в их маленьком домике. Она все время ворчала на непослушных девчонок, ругала за проказы и всевозможные проделки, на которые Эмми подбивала свою преданную подружку.

Они ходили в гости к Розе, которая жила в большом красивом доме и всегда принимала их с радостью.

А время от времени к ним заезжал Мэтт.