Проклятые

У Кэрол была хорошая фигура, подтянутая и стройная, и молодость, конечно, играла в этом не последнюю роль, но и регулярные занятия в тренажерном зале внесли в это свой немалый вклад. Она не придерживалась диет, как Куртни, ела, что хотела и сколько хотела, не задумываясь пока над тем, что не набирает лишний вес, потому что не перебарщивает с пищей, или благодаря тренировкам и игре в теннис.

Но, в основном, она себя недооценивала. К ухоженной аккуратной внешности она привыкла и уже не замечала этого, редко вспоминая о том, что это сильно выделяет ее на людях. Ей хотелось быть более красивой, что противоречило желанию не привлекать внимания мужчин, которое ее пугало.

Но теперь, наконец-то, появился тот, которому ей захотелось понравиться, заинтересовать. Тот, кого она так долго ждала. Он не такой, как все, она ему верила, не боялась, что он обидит или причинит боль.

Она старательно нанесла макияж, уложила каждую кудрявую прядь длинных шелковистых волос, коснулась шеи и запястий любимыми духами, которые подарила ей Куртни на День рождения и о стоимости которых Кэрол старалась не вспоминать. Кэрол берегла эти духи и пользовалась только по особым случаям.

Ей хотелось быть сегодня красивой, как никогда, но она не забывала, куда едет, и выбирала одежду, подходящую случаю, никогда не изменяя этому непреклонному правилу. Она выбрала узкие брюки нежно — голубого цвета, превосходно сидящие на ее стройной фигуре, белую блузку и короткую ветровку, гармонирующую по цвету с брюками. Небо было серым и мрачным, сильный ветер гнал по нему тяжелые темные облака, и Кэрол не исключала возможность холодного ливня, поэтому не стала рисковать, решив накинуть куртку и захватив большой зонт. Ее сомнения по этому поводу пропали, когда она увидела, что Джек Рэндэл разделял ее мнение и нежелание мокнуть под дождем и дрожать под пронзительным ветром, накинув плащ.

Обув белые короткие замшевые сапожки на высокой шпильке, она довершила свой образ изящной сумочкой. Покидая комнату, Кэрол была крайне довольна собой. Но Джек Рэндэл быстро вывел ее из этого приятного состояния. Может, он действительно считал, что ей не стоило бы привлекать излишнего внимания Мэтта, опасаясь за ее безопасность? Но во второй фразе, где он упомянул о муках определенного характера, Кэрол ясно услышала осуждение. Наверное, он, по-своему, был прав. Ей хотелось быть красивой и понравиться Мэтту именно как женщина, но она не подумала о том, что он — мужчина, семь лет не прикасавшийся к женщине. Джек Рэндэл воспринял это как жестокое издевательство над заключенным, и, как мужчину, его это возмутило.

Благодаря ему, Кэрол теперь чувствовала себя сконфуженно и виновато. Ей совсем не хотелось дразнить Мэтта, а тем более, причинять какие-либо «муки», ей просто хотелось понравиться. А Джек Рэндэл все испортил, включая и ее настроение.

После его слов Кэрол с трудом подавила желание развернуться и уйти, послав его к черту. Чтобы там ни было, ничто не дает ему право так с ней разговаривать. Но она потерпит. Если она что и умела в жизни, так это терпеть. Грубость, боль, унижения. По сравнению с тем, что ей довелось вытерпеть от матери, вспышки отвратительного нрава Джека Рэндэла — ничто.

Она выкинула из сердца обиду, заставив себя думать только о том, что он очень помог ей и продолжает это делать. И это был весьма веский аргумент для извинения его поведения.

В самолете, когда тот начал набирать высоту, он положил ладонь на ее кисть и непроизвольно вдавил в ручку кресла, на этот раз сам ища у нее поддержки. Украдкой взглянув на него, Кэрол почувствовала, как внутри шевельнулось сочувствие, и, развернув ладонь вверх, нежно сжала его красивую руку. Он ответил тем же, и получилось, что пальцы их переплелись, что сильно смутило Кэрол. Было в этом что-то, нарушающее их деловые поверхностные отношения и даже не укладывающиеся в рамки дружеских, хотя таковыми их тоже назвать нельзя, что-то интимное, волнующее.

Но Джек, видимо, не чувствовал того, что почувствовала она, продолжая сжимать ее руку, как спасительную соломинку. Кэрол откинула голову на мягкое кресло и закрыла глаза, пытаясь подавить легкое головокружение от взлета и думая о том, как странно видеть то, что такой сильный человек, как Джек Рэндэл, не может справиться со страхом, ища поддержки у хрупкой девушки, словно она могла удержать самолет от падения.

Самолет выровнялся, Кэрол почувствовала, как пальцы его немного расслабились. Подавив тяжелый вздох, он прижался затылком к спинке кресла и отвернулся к иллюминатору. Кэрол ждала, когда он освободит ее руку, но время шло, а он этого не делал, сама же она не решалась, боясь его обидеть. Осторожно, стараясь остаться не замеченной, она заглянула ему в лицо.

Он спал. Улыбнувшись, она попыталась вытащить руку из-под его ладони, но стоило ей пошевелиться, как он проснулся и повернулся к ней.

— О, извини, я не хотела тебя будить, — виновато улыбнулась она.

Сообразив, что она хотела освободить руку, он отпустил ее и устало потер пальцами глаза, сгоняя сон.