Проклятые сны (СИ)

- Ты можешь контролировать меня, но не их, - напирал он, - А ты никогда не задумывался, что твой сын не твой? Он не трус, в отличии от тебя. Глупо продавать душу за жизнь незаконнорожденного сына. Так что ты мне велишь?

Так, легко и просто, играя самыми черными и жгучими сомнениями и страхами своей жертвы, Темный подтолкнул Румпельштильцхена к поступку, изменившему всю его жизнь.

- Умри же! - крикнул Румпельштильцхен, размахнулся, насколько это было возможно, и воткнул кинжал в грудь Зосо, уложил его на землю, нависая сверху.

Кожа Зосо приобрела человеческий вид, а сам он хрипло засмеялся. Он получил, то чего хотел. Снял проклятие.

- Это же ты..Тот нищий… - ошарашенно прошептал Румпель.

- Ты кажется заключил, сделку, которой не понял, - продолжал смеяться Зосо, - Но больше ты так не ошибешься…

- О, боги… - Белль закрыла лицо руками, - Если бы…

- Зачем? Зачем ты захотел, чтобы я убил тебя? - спросил Румпельштильцхен.

- Потому что моя жизнь была проклятьем. А оно мне в тягость. Ты еще убедишься в этом, - из последних сил Зосо приподнялся и очень отчетливо произнес, - Магия всегда имеет цену. И платить теперь тебе.

После этих слов он рухнул окончательно, уставившись в предрассветное небо огромными серыми глазищами.

- Почему я? Почему? - Румпеля переполняли эмоции: страх, гнев, печаль, отчаяние.

Белль слышала это в его голосе.

- Отчаянную душу видно сразу….

И Зосо умер.

- Нет, нет, нет, - причитал Румпель, - Нет. Подожди. Не умирай. Что мне делать? Что делать? Ответь же!

На руках Румпеля появились первые признаки его новой сущности. Наконец он вытащил кинжал из груди своей первой жертвы. На нем, под каплями крови значилось новое имя Темного — Румпельштильцхен.

И тут, наконец, видение оборвалось. Белль радовалась белому туману, как никогда раньше.

========== Глава 9. Крысолов ==========

Увиденное вызвало у Белль очень противоречивые чувства. С одной стороны ей было ужасно жаль прядильщика Румпеля, сделавшего ужасный выбор в ужасной ситуации. С другой стороны, человек подвергший себя проклятью Темного мага жаждал обретенной власти.

Она вспомнила то, что Голд сказал ей: «Даже когда я был трусом, я жаждал власти». Однако, эта была малая часть истины. Все это было сделано для Бейлфайра. И власть, эта чертова темная власть опять же требовалась для него самого. Власть — прибежище отчаянной души. А отчаяние Белль было знакомо не понаслышке. Именно отчаяние привело ее сюда, в мир снов. Или даже в более худший мир. Следовало еще найти объяснение следующему. Румпельштильцхен их прошлого пожалел о сделке с Зосо сразу после того, как заключил ее.

Потом, с годами, он смирился со своей властью, наслаждался ею, но все же проклятье было возможно снять. Окончательно он принял тьму от страха, когда чуть ее не лишился во время самого первого их поцелуя в Темном Замке. Но и тогда не все было потеряно. Когда же Румпель снова стал человеком, то казалось, что он готов оставить прошлое в прошлом и наконец начать новую жизнь… Но он снова стал Темным. Опять. Что заставило его сделать это? Он настолько любил свою темную сущность, или была иная причина, о которой он привык молчать? Больше всего на свете она хотела быть с ним, но было ли это возможно? Как тот факт, что Румпель снова стал Темным может повлиять на их будущее? Вопросов было множество, ответов — ноль.

Тем временем Белль отыскала в тумане новый предмет. Дудочку. Она ее уже видела раньше, в лавке Голда в Аидовом царстве: Голд вертел ее в руках, когда она пришла к нему за помощью. Белль подобрала дудочку, рассмотрела ее со всех сторон, повертела и так, и сяк, но ничего не произошло. Белль закрыла глаза и представило лицо Голда, его темную шевелюру с проседью, большие глубокие темные глаза под густыми бровями, которые то хмуро опускались вниз, то взлетали вверх, в порыве изумления, досады, отчаяния или редкой радости. Она представила как касается пальцем его теплой мягкой щеки, опускается к линии губ, подбородку. Представила, как обнимает его, как его целует, вспомнила его запах, тепло его тела, которые были такими реальными в этом мире без запахов и ощущений. Белль заплакала, Белль задыхалась от страха и тоски в этом глупом тумане. И Белль предприняла последнюю попытку спастись, прижав к губам дудочку и взяв первую ноту, и перенеслась в дом Штильцхенов.

Здесь изменилось все. Комнат стало больше, потолки выше. Старую бедную мебель хозяин поменял на дорогую, господскую. На полу и на стенах были разложены и развешаны роскошные ковры. Появилось множество безделушек, странных вещиц. Одним словом, дом начал превращаться в голдовский ломбард, в Темный Замок.

За столом сидел пятнадцатилетний Бэйлфайр и рисовал угольком всякую чушь на выпрямленных листах пергамента. Белль устроилась рядом глядя заплаканными невидящими глазами на угольных птиц, овец и собак, на угольную прялку и угольного злобного человечка в плаще с капюшоном, который вероятно был Румпельштильцхеном.