Проклятые вечностью (СИ)

— Постой, она же все-таки была охотницей на вампиров, и тот факт, что она осмелилась бросить вызов нашему врагу, ничуть не уменьшает ее вины. Выкиньте ее тело на площадь ее родного захолустья в назидание остальным. Пусть каждый знает, что бывает с тем, кто осмеливается бросить вызов бессмертным. К тому же, если у нее появятся такие же самоотверженные и глупые последователи, это может сыграть нам на руку. Ведь лишь один вампир правит балом в Трансильвании, а значит, и вина за сей поступок падет на него. Может, им удастся на время занять его мысли, — с ухмылкой бросил Виктор, мечтательно посмотрев на своих товарищей.

Да, несмотря на всю опасность его затеи вампир был явно доволен собой. Независимо от того, как повернется его игра в дальнейшем, он постарается предупредить все действия своего врага, пошагово разобрать партию и предусмотреть все нюансы. В правильности своего поступка он не сомневался, а жертвы его не интересовали, ибо это была игра сильнейших — он бросил вызов крылатому ужасу Трансильвании, вампиру первого поколения, великому графу Дракуле, и не собирался отступать, стараясь сберечь в этой игре пешек. Слишком высоки были ставки, слишком велики были риски, слишком амбициозны скрытые мотивы, которые все более прорастали в его душе.

========== Черная невеста ==========

К счастью, обратный путь в Васерию прошел без происшествий, если, конечно, не считать таковыми резкие перемены в настроении своего товарища, которые Карл, как ни старался, не мог объяснить. Ван Хелсинг то погружался в пугающее молчание, не выходя из этого состояния часами, то, наоборот, клокотал от злости, как вулкан, готовый в любой момент выкинуть из своего жерла тонны ядовитого пепла, обрекая все вокруг на мучительную смерть. И если днем пребывание с охотником было достаточно сносным, то с восходом луны оно превращалось в настоящее испытание, заставляя монаха призывать на помощь все свое терпение, чтобы не наградить друга болезненной оплеухой, за которую впоследствии придется расплачиваться.

Оставив за своей спиной ледяные карпатские вершины, а так же густые сосновые леса, мужчины наконец смогли въехать в опустевшее селение. Никто не вышел поприветствовать путников, никто не выглядывал из потускневших окон — казалось, будто чума прошла по маленькому городку, заставив несчастных покинуть эти земли.

Родовой замок Анны, возвышавшийся над мелкими деревянными домишками, выглядел теперь еще более заброшенным, взирая на путников из черных глазниц арочных окон, накинув на фасад траурное одеяние. Когда-то этот добротный замок был настоящим образчиком неприступного жилища, в котором царствовала властная рука, теперь же, столетия спустя, ветшая год от года вместе с таявшим состоянием его обитателей, он превратился в призрачное напоминание о былом величии. Каменная кладка во многих местах обвалилась, и теперь в широких трещинах гулял ветер, затягивая свою заунывную песнь; черепица на крыше, когда-то горевшая огнем, рассыпалась на мелкие осколки, обнажив покрытую смолой крышу; отжившие свое деревянные перегородки, грозили в любой момент обратиться в труху, обрушив на головы своих жильцов вековую мощь этого строения. Все говорило о том, что когда-то процветавший род ныне едва сводил концы с концами, растратив все свои ресурсы на столетнюю борьбу, обернувшуюся для них крахом надежд и гибелью душ. Поросшая плющом ограда, дворовые деревья, сбросившие остатки листвы, покрытые прозрачными каплями стены, каждый камешек на мощеной дороге, конюшня, домик прислуги, небольшая часовня, — все теперь носило на себе холодную печать смерти; казалось, что вместе с Анной отсюда ушла вся жизнь. Лишь ближе к полудню немногочисленные люди решили покинуть свои дома, чтобы вернуться к привычному распорядку дня.

Наблюдая за ними из окна, Ван Хелсинг каждый раз обращал свой взгляд к проржавевшим воротам, где-то в глубине души испытывая обреченную надежду на то, что в любую минуту знакомый силуэт пересечет порог родного дома. Неконтролируемое раздражение нарастало в его душе все больше и больше, ибо каждый миг промедления все дальше уносил от него подобную наваждению цель. Он чувствовал, что Анна в опасности, но был вынужден бездействовать, надеясь на то, что Карл сумеет найти в библиотеке след, который поможет ему выйти на таинственных похитителей, забравших принцессу. Боль в плече, буквально сводившая его с ума, еще больше усиливала его злобу, ибо до полнолуния оставалось чуть более суток, а дальше была неизвестность! Он не знал, сможет ли он сопротивляться власти Дракулы, не знал, какую судьбу этот кровожадный тиран выберет для него, не знал, сможет ли он вообще пережить момент перерождения, ибо это дано далеко не каждому человеку. Час сменялся часом, день отдал власть вечернему сумраку, а он по-прежнему ничего не знал.

— Долго еще? — проскрежетал он, оборачиваясь к послушнику, с головой зарывшемуся в книги.