Проклятые вечностью (СИ)

Коридор казался таким же нескончаемым, как и хаос, царивший во Вселенной. Легкие готовы были разорваться, а ноги налились свинцом. Все труднее ему становилось сделать очередной шаг, и все чаще он спотыкался, путаясь в полах собственного плаща. Вскоре в тоннеле забрезжил призрачный свет, собравшись с силами, охотник сделал последний рывок но, не удержав равновесия, рухнул на камень, проскользил несколько метров на спине, пока не столкнулся с монолитной колонной. Из под свода сорвалась еще одна сфера, летевшая прямо на него. Не сумев сдвинуться, Ван Хелсинг инстинктивно поднял вверх руки, но так же, как и все остальное, сфера прошла сквозь него, рассыпавшись на мелкие осколки.

– Иллюзия?! – задыхаясь, проговорил Гэбриэл, оборачиваясь назад. Стены не трескались, плиты не провались – это были лишь игры с его разумом. И тут он понял: то, что было иллюзией для него, было пугающей реальностью для бестелесных обитателей Ониксового замка. Кругом царила настоящая разруха. Сотни поверженных магическими сферами душ, лежавших на каменных плитах, издав душераздирающий стон, поднимались и начинали приводить коридор в первозданный вид. Несчастные поднимали тяжелые колонны, призрачные для него, но неподъемные для них. На мертвых лицах читалась невыразимая мука и боль, но никто не мог облегчить их скорбную долю. Такова была расплата за грехи. Век от века они были вынуждены заново отстраивать стены собственной тюрьмы, переживать страх крушения. Горький ком подошел к горлу Ван Хелсинга от одной мысли о том, что Анна или Селин, закончив свой земной путь вампира, могут оказаться в этом аду, обреченные на нескончаемые страдания.

Найдя в себе силы подняться, охотник прошел сквозь арку, которая, весьма условно, отделяла одну часть адской тюрьмы от другой но, по какой-то непонятной ему причине, ни один дух не последовал за ним, проводив его измученными взглядами, они продолжили свою работу.

Взглянув вперед, Ван Хелсинг затаил дыхание. Открывшаяся ему картина куда больше походила на описание канонического ада, близкого к представлению людей. Гэбриэл повернулся по сторонам, осматриваясь: вокруг простирались лишь покрытые черной копотью руины домов, пугающие остовы древних храмов и пепелища костров, в которых угадывались людские кости, а дальше стелилась нескончаемая алая пустошь. Стоило ему сделать шаг, пересекая некую незримую границу, как останки зашевелились, поднимая голову и глядя на него из пустых глазниц. Никогда еще его раскаяние во всех содеянных и еще не свершенных грехах не было таким сильным, как сейчас. Впервые он молился с неистовством, граничившим с сумасшествием. Он просил милосердия у Господа, призывал братьев-ангелов но, казалось, никто из них не решался покинуть небеса, чтобы очутиться в адской бездне. Нет, даже небесные стражи боялись этого места. Если кто-то и услышал его мольбы, предпочел не придавать этому никакого значения. Тем временем не упокоенные души продолжали тянуть к нему костлявые пальцы, стараясь затащить его в невидимое полымя, где до сих пор тлели их души. На этот раз прикосновение было весьма ощутимо. Если бы его ноги до голенища не прикрывали сапоги, на коже наверняка бы остался сильный ожог.

Стараясь не попасть в руки к этим страдальцам, он поднялся на холм, и взору его открылось высохшее русло реки, к которому до сих, будто на водопой шли тысячи несчастных, зачерпывавших в потрескавшиеся горшки алый песок и уносивших его куда-то в объятую миражами даль. Глядя на тонкую струйку песчинок, Ван Хелсинг понял смысл этого наказания – до скончания веков эти страдальцы должны были таскать эти кувшины, но никто не мог донести его до намеченной цели, ибо они пустели, и все начиналось сначала. Кто-то пытался затыкать трещины, но песок, будто время, безвозвратно ускользал сквозь сомкнутые пальцы.

– Из огня да в полымя! – прошептал охотник. Не успел он отойти от смертельного холода, как оказался в адском пламени.

Это была совсем иная Вселенная, и действие в ней происходило под открытым небом. Скинув с плеч теплый плащ, жилет и рубаху, Гэбриэл поплелся вперед, не уставая удивляться изобретательности и фантазии высших сил, создавших эту тюрьму. До самого горизонта простиралась красная пустыня, пустыня, в которой песок заменяла кровь. На его пути встречались сотни голодных вампиров, не замечавших его. Они набивали рот кровавыми песчинками, но все их усилия были тщетны. Про себя Ван Хелсинг даже пожалел несчастных – нет для вампира страшнее доли, чем утопать в высохшей крови под лучами палящих светил, но не иметь возможности насытиться.