Проклятые вечностью (СИ)

Небрежно бросив кожаные перчатки на стол, а плащ на подлокотник кресла, граф по-хозяйски расположился на диване, давая остальным знак чувствовать себя, как дома.

— Слуг здесь нет, — проговорил вампир. — Оно и к лучшему: некому будет болтать! Наверху несколько спален, можете выбрать ту, что больше приглянется.

— Об обеде, я так понимаю, нужно озаботиться самим, — усаживаясь напротив него, произнес Ван Хелсинг. По ответному взгляду графа было ясно, что он попал в цель.

— Разумеется. Благо город изобилует свежей кровью, — усмехнулся вампир, но встретив осуждающие взгляды, предпочел закрыть тему. — Итак, мы прибыли сюда за несколько дней до бала, а значит, у нас есть время на то, чтобы найти Мираксиса и постараться покончить с ним до пророченного часа. Зная его, могу с уверенностью сказать, что он не будет прятаться по углам, как напуганный котенок. Он оденет на себя личину человека и будет вести активную светскую жизнь.

— Выходит, нам нужно искать таинственного аристократа, прибывшего сюда около недели назад, — проговорил послушник.

— Именно, — кивнул Владислав. — Дорогие рестораны, приемы местной знати, даже поэтические вечера… Этот мерзавец всегда питал слабость к поэзии.

— Хорошо, — отозвался Гэбриэл. —Предлагаю разделить усилия: ночь – ваше время, день – наше.

— Это вполне разумно, — скрестив руки на груди, произнесла Селин. С момента их последнего разговора с охотником напряжение между ним стало настолько тягостным, что остальные едва могли находиться подле них, а путешествие лишь усугубило это состояние.

Но, даже разделившись, они не смогли найти след Мираксиса. Город будто бы погрузился в молчаливое затишье перед грядущей бурей. Это пугало, ибо там, где властвует неизвестность, подключается воображение, рождая картины одна страшнее другой. У графа не было сомнений в том, что Мираксис затаился где-то среди этих стен, выжидая час собственного триумфа. Не по одному разу он обошел округу, хотя и понимал всю тщетность собственных усилий. Если древний вампир желал скрыться из этого мира, найти его мог лишь ему подобный. Оставалось только ждать.

Находиться в особняке для него было невыносимо: Ван Хелсинг, Селин, Анна – все они были погружены в собственные мысли, покидая свой эфемерный мирок лишь для того, чтобы подкрепить свои силы. Нет палача страшнее, чем совесть – она не щадила никого, да и убежать от нее было невозможно, а потому обществу кающихся граф предпочитал ночные прогулки по родному городу, где каждый камень, каждая стена были удивительно знакомы.

Пройдя по набережной, он спустился в ремесленный квартал, остановившись у Почтового Дворца. Трёхэтажное здание кремового цвета с темной купольной крышей представляло собой настоящий шедевр классической немецкой архитектуры. Из высоких арочных окон пробивался тусклый свет, бросавший печальные тени на декоративную греческую колоннаду, предающую строению древнее величие. Огромные часы на фронтоне, испещрённом барельефами, пробили полночь, возвестив о наступлении нового дня.

Взглянув в чернеющую высь, Владислав про себя отметил, что небесные светила уже начали выстраиваться в ряд, приближая судьбоносный момент. В который раз граф убедился в том, какой непреодолимой силой обладает судьба. Сколько раз они стояли на краю гибели? Скольких потеряли на своем пути? Сколько раз готовы были отказаться от борьбы? Но каждый раз какая-то невидимая сила возвращала их на верную стезю, чтобы они могли исполнить то, что было предначертано высшими силами. Именно для этого они были рождены, для этого страдали. Стоило ему об этом подумать, как на глаза бросилась афиша с расписанием грядущих концертов. Подойдя ближе, Дракула застыл на месте, будто вмороженный в ледяную глыбу, а потом, взмыв в небеса, полетел по направлению к своей резиденции.

Каждый вечер по какому-то негласному правилу остальные собирались в гостиной, где в мерцающем пламени камина предавались меланхоличным размышлениям, лишь изредка перекидываясь незначительными фразами. Мрачная обреченность насквозь пропитала не только их растерзанные души, но и стены старого особняка. Искоса поглядывая на своих товарищей, Анна невольно задавалась вопросом о том, почему мрачная печать Чистилища не оставила столь же мучительного следа на душе ее возлюбленного. Несмотря на пережитое, он по-прежнему сохранил трезвость суждений, надменный юмор, волю к победе и силы на борьбу, чего принцесса не могла сказать глядя на остальных.

— «Мы сильны ровно настолько, насколько сильно наше слабейшее звено!» — принцесса мысленно проговорила слова вампира. — «Интересно, насколько мы сильны сейчас?»

Она знала, что Дракула был прав: в их глазах потухла былая искра. Она не могла прийти в себя после встречи с собственными предками, отказавшимися от нее; Селин изо всех сил пыталась привести в согласие разум и сердце. О Карле, дрожащим от одного лишь упоминания о Мираксисе, ей даже думать не хотелось, а Ван Хелсинг, он хоть и хранил напускное спокойствие на лице, в душе вел непрекращающуюся борьбу со своими ипостасями, предаваясь вновь обретенным воспоминаниям.