«Проклятые вопросы» Великой Отечественной. Утерянные победы, упущенные возможности

Еще больше осложняла положение немцев внезапно вспыхнувшая свара в политическом руководстве. Как мы уже говорили, официальным преемником Гитлер назначил Геринга, и после смерти фюрера толстый Герман принял на себя обязанности главнокомандующего вермахтом и рейхспрезидента. Рейхсканцлером был назначен Йозеф Геббельс. Склока началась, когда свои претензии высказал Гиммлер, который больше не хотел довольствоваться вторыми ролями и захотел выйти на первые. Однако все первые роли были заняты. Попытка спекулировать войсками СС оказалась бесполезной, армейское командование давно точило зуб на постоянно набирающие силу Ваффен СС, которым доставалось лучшее вооружение и техника. Вот и сейчас совершенно внезапно Гудериан, который занимал вроде бы номинальный пост инспектора бронетанковых войск, потребовал ограничить передачу новых тяжелых танков дивизиям СС и направить «Тигры» и «Пантеры» в армейские танковые дивизии. Министерство вооружений и лично Шпеер поддержали его, попытки Гиммлера протестовать успеха не имели. От Гиммлера уплыла и должность начальника Верховного командования сухопутных войск (ОКН), освободившаяся после смерти Гитлера, армейская верхушка выступила против него единым фронтом, после чего ее члены перегрызлись между собой. Многие хотели видеть на этом посту Манштейна или Роммеля, зато против выступили Кейтель и Йодль, которые опасались, что яркий и энергичный командующий сухопутными войсками оттеснит в сторону эти посредственности, даром, что ли, Кейтель получил язвительное прозвище Лакейтель. В результате снова из нафталина был вынут Гальдер, хороший, квалифицированный, аккуратный генерал, но... Но без искры гения. Хотя в одном вопросе немецкие верхи были совершенно едины: никаких переговоров, никакого мира на выдвинутых союзниками условиях.

Дело в том, что еще в январе 1943 года на конференции в Касабланке принцип безоговорочной капитуляции нацистской Германии был выдвинут президентом США Рузвельтом и принят главами правительств США и Великобритании. Парадоксально, но советское руководство медлило высказаться по этому поводу. Да, имелись трескучие лозунги типа «Враг будет разбит, победа будет за нами», однако четкого заявления об условиях завершения войны Сталин до сих пор не сделал. То, что территория Советского Союза должна быть очищена от захватчиков, подразумевалось само собой, а дальше? Лозунг «Добьем фашистского зверя в его логове!» пока еще оставался в будущем. А в Германии слишком силен был миф о так называемом «ударе в спину», из-за которого страна потерпела поражение в Первой мировой войне, и немцы были полны решимости не допустить повторения этого.

Еще больше запутала ситуацию внезапно вспыхнувшая распря между Гиммлером и Кальтенбрунне-ром. Свежеиспеченный шеф Управления имперской безопасности решил воспользоваться удобным случаем и окончательно оттереть в сторону рейхсфюрера СС. При помощи Геббельса, который всегда относился к Гиммлеру очень плохо, он сумел добиться передачи себе службы безопасности СД. В общем, при отсутствии ярко выраженного лидера (Геринг был харизматичной фигурой, но не обладал и тенью гитлеровского авторитета) германское руководство немедленно превратилось в стаю пауков в банке. Чем грозит подобное положение в военное время, да еще если ход войны принимает откровенно неблагоприятный оборот, совершенно очевидно.

В результате всех этих разногласий и противоречий летнее наступление 1943 года сорвалось, даже не начавшись. Модель, который командовал группировкой на Орловском выступе, был категорически против наступления вообще. Манштейн, возглавлявший южную ударную группировку, поддерживал идею наступления, хотя и с массой оговорок. В общем, получилась иллюстрация к известной басне Крылова. С одним только принципиальным различием: если раньше Гитлер мог своим волевым решением пресечь все споры и заставить лебедя, рака и щуку действовать по единому плану, то теперь это было невозможно. Геринг не обладал нужным авторитетом, да и не особо стремился ввязываться в дела армейские.

В результате в тот самый момент, когда нужно было сосредоточить все силы на решении одной задачи, немецкая военная машина пошла в разнос. Нет, на фронте армии продолжали действовать умело и жестко, военные заводы продолжали штамповать танки и самолеты, но была потеряна сверхзадача. Слишком много противников было у летнего наступления, и слишком много вариантов этого наступления было предложено. Гитлер мог положить конец любым спорам в одно мгновение, чего сейчас не мог сделать вообще никто. В результате продолжалась подготовка к некой абстрактной «летней кампании», целей и смысла которой сейчас не представлял никто. А ведь сейчас буквально каждый день был на вес золота, недаром же Манштейн требовал начинать наступление немедленно, если его решено вообще начинать.