«Проклятые вопросы» Великой Отечественной. Утерянные победы, упущенные возможности

Как советскому командованию удалось решить проблемы коммуникаций, о которых мы говорили? Типично советскими методами, какими же еще. Приказом НКВД № 00390 от 5 апреля 1944 г. было создано УВВ НКВД Белорусского округа, в состав которого вошли 6-я стрелковая и 7-я мотострелковая дивизии и 287-й стрелковый полк. Им на помощь из внутренних районов были переброшены еще три отдельные бригады. Этим войскам и было поручено приведение в порядок железных дорог на отбитой у немцев территории. Для этого производилась тотальная мобилизация всего населения на прилегающих к железным дорогам территориях, были задействованы и немецкие пленные, захваченные в Белоруссии. Дисциплина поддерживалась единственным действенным способом — расстрелами. Чрезвычайная ситуация требовала чрезвычайных мер. И в результате железные дороги приводились в исправное состояние неслыханными темпами, что немцы не могли предвидеть. В результате и этот контрудар противника завершился разгромом по частям. Начиная с июля 1944 года немцы катастрофически отставали в одном из важнейших компонентов операций — скорости сосредоточения войск. А тут еще 6-я танковая армия внезапным ударом захватила плацдарм у Тильзита и начала наступление навстречу танкам Радзиевско-го. Возникла угроза еще одного котла на территории Восточной Польши, хотя попасть в него могли уже только остатки разгромленных дивизий. Ну, а для довершения комплекта неприятностей немецкого командования в Варшаве вспыхнуло восстание.

И вот именно этот день, 1 августа 1944 года, поставил крест на всех надеждах быстро завершить войну. В игру снова вступила Большая Политика. Если Сталин еще и согласился с временной отсрочкой разгрома Финляндии и Румынии, все равно по предварительным договоренностям эти страны оставались в сфере влияния Советского Союза, то допустить освобождение Варшавы силами Армии Крайовой он не мог. В этом случае в Варшаву вполне мог прилететь премьер-министр польского правительства в изгнании Миколайчик, и тогда последствия могли оказаться самыми непредсказуемыми. Сталин еще с апреля 1943 года категорически отказался иметь дело с польским эмигрантским правительством, которое упрямо требовало возвращения старой советско-польской границы. Можете сравнить это с отношением Сталина к президенту Чехословакии Эдуарду Бенешу, хотя, наверное, нетипичная для советского вождя терпимость объяснялась тем, что между Советским Союзом и Чехословакией практически не существовало никаких противоречий. Во всяком случае, Бенеш без звука отдал Советскому Союзу Закарпатье.

Мы все помним странный приказ Гитлера, который остановил в 1940 году танки Гудериана перед Дюнкерком и спас анлийскую армию. Теперь уже Сталин отдал свой «стоп-приказ». Хотя существовала возможность после перегруппировки и небольшого отдыха силами 2-й танковой и 5-й ударной армий из района Кобылки и Радзимина обойти Варшаву с севера с одновременным ударом с Магнушевского плацдарма, освободить столицу Польши и двинуться дальше, на Берлин, Сталин не позволил это сделать. Вместо этого Рокоссовский получил приказ продолжать наступление в северном направлении и во взаимодействии с 1-м Прибалтийским фронтом очистить

Восточную Польшу, занять территорию Восточной Пруссии и город Кенигсберг.

В результате к началу сентября 1944 года на Восточном фронте сложилась ситуация, о которой советское командование могло лишь мечтать. Немецкие 9-я и 4-я армии были уничтожены в Белоруссии, 16-я и 18-я армии была заперты в Эстонии, 3-я танковая армия растратила остатки сил в бессмысленных контрударах, и сейчас от Варшавы и до побережья Балтийского моря не было фактически никаких немецких войск. Главным препятствием оставались проблемы снабжения стремительно наступающих армий. Подобных прецедентов военная история не знала. Можно было обеспечить быстрое продвижение дивизии или даже корпуса, но для армии это было проблематично, а для фронта — почти невозможно.

Следует также учесть, что сопротивление немцев на подступах к Берлину стало бы просто отчаянным. В такой ситуации вполне можно было ожидать отзыва значительной части сил не только с оккупированных территорией Европы, вроде Дании, но с Западного и даже с Восточного фронта. Исхода кампании это не изменило бы, но беспрепятственной прогулки к Бранденбургским воротам не получилось бы. Однако вспомним, что в реальной истории Красной Армии потребовалось всего три недели, чтобы пройти от Вислы до Одера. В сложившейся ситуации этот бросок мог занять меньше времени, но учтите три месяца, потраченные на подготовку Висло-Одерской операции. В нашем случае этот срок можно было сократить, но только за счет такого спорного решения, как полный отказ от наступательных операций на южном крыле Восточного фронта и на севере.