Проклятые земли

Тепло распрощавшись с гильдейцем и пообещав, как только у меня появится желание получить знак, сразу наведаться к нему, я отправился к алхимикам. Их цех располагался неподалеку, в большом сером здании, которое можно было легко вычислить по исходившим оттуда ароматам различной степени отвратительности. Постаравшись дышать не слишком глубоко, я вошел туда и очутился в длинном коридоре с великим множеством дверей. Первая вела в пустой кабинет, вторая — в доверху наполненную разным хламом кладовку, третья оказалась запертой.

А вот четвертая открыла моему взгляду огромную лабораторию с длинными столами, заставленными склянками, штативами, колбами и множеством других, не поддающихся определению предметов. В ней находились десятка полтора сосредоточенных мужчин и женщин, занимавшихся всяким разным. Одни варили что-то в котелках на огне (зуб даю, это был не грибной суп!), другие переносили со стола на стол какие-то бутылки, третьи работали пестиками, перемалывая что-то в небольших ступках, четвертые взвешивали порошок на рычажных весах, пятые смешивали разного цвета жидкости…

Ба-а-бах!!! Это в дальнем углу раздался взрыв, прервав мой осмотр. Все присутствующие в лаборатории вздрогнули, а некоторые, видимо, более опытные, даже попадали на пол, закрыв головы руками. Что-то разбилось, что-то громко зашипело, послышались скупые маты работников лаборатории (любопытно, но женский визг отсутствовал — видимо, у работавшего здесь слабого пола были крепкие нервы или просто успели привыкнуть к подобному). Поглядев в ту сторону, где рвануло, я увидел испуганного паренька, отчаянно пытавшегося сбить огонь со своей кудрявой шевелюры.

— Штрок, бездельник! Какого… ты опять натворил?! — гневно завопил один из алхимиков, перекрывая общий шум.

Проштрафившемуся работнику помог потушить волосы стоявший рядом товарищ, попутно наградив ласковым подзатыльником и крикнув в ответ:

— Забыл колбу с дергачем заткнуть, а рядом орон принялся разводить.

— Кретин безмозглый! Руки бы тебе оторвать да на положенное место пришить! — продолжал надрываться алхимик, вытирая ветошью пальцы, облитые составом из той чашки, которую он держал перед взрывом. — Ты-то куда смотрел, Виш? Не мог проследить, чтобы этот… ничего не учудил?

— Я в это время сарток мешал! — возмутился алхимик, награждая еще одним подзатыльником понуро опустившего голову паренька, обзаведшегося новой прической. — И вообще, я тебе давно говорил — хочешь, чтобы я целыми днями приглядывал за Штроком, прибавь к моему жалованью десять монет. На меньшее я не согласен! А коли не хочешь, выгони бездаря на… и не мучай больше ни себя, ни нас!

Несколько подрастерявший свой первоначальный запал начальник лаборатории закончил вытирать руки и пробурчал:

— Чтобы его папаша меня со свету сжил? Нет уж, я еще пожить хочу! А тебе, гаденыш, чтобы расплатиться за причиненный убыток, придется весь этот месяц работу на дом брать, понял? И я очень надеюсь, после того как ты полдома взорвешь, а оставшуюся половину сожжешь дотла, твой папаша признает наконец, что алхимика из сына не выйдет! — Закончив тираду, мужик отвернулся от виновника переполоха и увидел скромненько стоявшего у двери меня. — А ты чего лыбишься? Кто пропустил сюда посторонних?! Проходной двор, а не цех!

— Не волнуйтесь, я только зашел узнать, не нужна ли вам огневка, — сказал я, пытаясь спрятать улыбку.

Алхимик быстро успокоился и вполне нормальным тоном уточнил:

— Живая?

— Вчера вечером проверял, шевелилась, — ответил я.

— Показывай!

Я скинул рюкзак и извлек из него склянку с насекомым. Однако сегодня, при взгляде на трофей, мне оставалось только огорченно выматериться — красный жучок лежал на спине, скрестив лапки, и никаких признаков жизни не подавал. Но алхимик не собирался смеяться над неудачником, не сумевшим донести свой трофей в целости. Поглядев на огневку, он приказал одной из женщин сбегать за «донором», которым оказался щенок, большеглазый и лопоухий. Сорвав тряпку со склянки, начальник цеха перевернул ее, приложив горлышко к заду щена, уютно устроившегося на руках у женщины.

Оказавшись на покрытой короткой шерстью коже, насекомое внезапно ожило и вцепилось в нее своими челюстями. Пес рванулся, заскулив от боли, но спустя секунду затих, получив порцию смертельного яда. Довольно улыбнувшись, алхимик убрал склянку, приказал женщине унести труп щенка с впившейся в него огневкой и передать кому-то для обработки, а мне сказал:

— Четыре золотых. Больше не предлагаю, потому что у тебя знака нет.

— Согласен, — кивнул я и протянул начальнику мешочек с зубами крокодила. — А такой товар не интересует?

Заглянув в мешочек, алхимик поворошил зубы пальцем, затем прикинул по весу и коротко сообщил:

— Три серебрушки.

Это было раз так в пять ниже названной Лаштом цены, но я снова кивнул.

— У тебя все?