Проклятый

– Ах да, провиант. Все уже уложено, повозка готова, мы можем отправляться в путь.

– И все-таки, что ты здесь делаешь? Уверен, есть еще масса других дел.

– Я… я преследовал зайца. Не хотелось бы упустить такое сочное жаркое, вот и все, – оправдывался Росс, вытирая свои руки о килт. – Что за вопрос, Маклин? Теперь, когда я здесь, малышка точно уже никуда не убежит, так зачем оставаться на месте? Уверен, твои братья хотят как можно скорее уехать.

Коротким кивком Пейтон показал, что Росс может идти. Когда этот неприветливый парень удалился, на этот раз производя гораздо больше шума, чем при своем появлении, Пейтон отпустил мою руку и слегка поклонился мне.

– После вас, уважаемая. Я больше не совершу ошибки повернуться к тебе спиной, – объяснил он, слегка поглаживая себя по все еще кровоточащему подбородку.

Мое горло внезапно сжалось. Я точно знала, как будет выглядеть рана, когда заживет. Отчетливо увидела перед собой шрам в форме полумесяца, который делал лицо Пейтона таким неповторимым. Трудно было поверить в то, что это я нанесла рану несколько мгновений назад.

– А теперь пойдем, или мой урок был недостаточно подробным? Я с удовольствием углублюсь в эту тему, если ты не будешь делать то, что я скажу.

Он бросил мне вызов? И действительно ли я видела в его взгляде желание? Этот Пейтон был гораздо менее сдержан, чем его позднее «я», это было очевидно. Быстро, чтобы не поддаться искушению броситься ему на шею, несмотря на мою злость на него, я сделала первый шаг вперед.

Когда мы добрались до хижины, последние вещи только что погрузили и Фингаля положили на большой соломенный мешок в повозке. У его ног стояла корзина, полная тысячелистника и листьев папоротника, а в кожаном бурдюке, по словам Кайла, находился отвар из этих ингредиентов. Насмешливый взгляд Кайла переходил от меня к Пейтону и его окровавленному подбородку. Пейтон пробормотал непонятные слова и поднял меня на повозку. Уходя, он щелкнул младшего брата по затылку, что, казалось, только еще больше развеселило того.

Я забралась примерно в середину тележки, запряженной волами, и уселась на оси. Здесь, пожалуй, будет меньше всего качать во время езды. Я осмотрела Фингаля. Повязка была на месте, а грудь равномерно поднималась и опускалась. Его губы вздрагивали при каждом вдохе, и можно было услышать тихий храп.

Хороший знак, как мне показалось. Я откинула белые волосы со лба и потрогала его рукой, чтобы измерить температуру. Его кожа пылала лихорадочным жаром под моими пальцами, и я озабоченно прикусила внутреннюю сторону щеки. Конечно, я могла охладить его тело, приложив к нему влажную ткань, но достаточно ли этого?

Мужчины вокруг меня больше не выглядели обеспокоенными. Они быстро закончили последние приготовления, и обоз двинулся в путь. Росс сидел на козлах телеги, запряженной худыми, как спичка, волами. Его лошадь была привязана сзади к повозке. К ее седлу был привязан блеющий ягненок. Росс сделал недовольное лицо, когда животное запачкало его седло. Собаки лаяли и крутились у лошади под ногами. Им было уже не усидеть на месте. Наконец Росс издал пронзительный свист, и воцарилась тишина. Собаки рассеялись в подлеске, став невидимыми спутниками. Хотя я знала, что они не отойдут далеко от своего хозяина, мне не удавалось их разглядеть. Некоторое время спустя я перестала высматривать Барру на обочине и попыталась расслабиться.

Сейчас я не могла больше ничего сделать для Фингаля, кроме как снова и снова промывать его рану отваром. Я регулярно контролировала его дыхание и пульс. Постоянный моросящий дождь, сопровождавший нас, больше не беспокоил меня, потому что мое платье и без того было полностью мокрым со времен моего неудавшегося побега. Разгоряченное тело Фингаля немного остыло, и всадники, казалось, тоже уже не замечают дождя.

Вот только состояние дороги ухудшалось с каждым часом, который продолжалась эта погода. Мы покинули лес, и перед нами простирался отрог нагорья. Еще во время моей первой поездки в Шотландию этот сине-серый горный массив произвел на меня впечатление. Облака повисли на вершинах, скрывая их от наших взоров. Мрачное настроение исходило от гор, но это никак не портило их красоты.

Я вспомнила первые слова Роя, которыми он описал мне тогда страну: