Проклятый берег

– Двойной мазагран для господина барона…

Я сглотнул слюну. Турецкий Султан – барон и в компании офицеров: за этим явно крылась какая-то крупная подлость.

– Слушаю?

– Виски…

Я с удовольствием пил прохладный напиток, не сводя при этом глаз с Турецкого Султана. Даже если он просидит здесь два дня, я все равно его дождусь. Я буду неотступно следовать за ним, пока мы не останемся с глазу на глаз, вдвоем!.. В конце концов, отстанет же он когда-нибудь от этих офицеров!..

– Мсье…

Рядом со мной стоял официант.

– С вами хотела бы поговорить одна дама.

Я поглядел в ту сторону, куда он показывал взглядом. В одной из лож в слабо освещенной глубине зала сидела женщина.

Но какая женщина! У меня перехватило дыхание. Ее необычайное, темно-лиловое платье могло быть сшито в одной из лучших мастерских Парижа. Ее небольшие снежно-белые руки как раз подносили сигарету к губам. Красивые темные глаза были прикрыты изумительно длинными ресницами… Короче говоря… Это была такая красавица, что я онемел.

Не теряя своей врожденной благородной осанки, я немедленно подошел к ней.

– Присядьте, мсье, – сказала дама после того, как я представился ей. – Я – графиня Ларошель.

Я не знал, что ответить.

– Я заметила вас сразу же, когда вы вошли, и наблюдала за вами, пока вы сидели напротив. У вас открытое, мужественное лицо.

Голос у нее был искренним, да и сказанное не могло возбудить во мне никаких подозрений, потому что у меня действительно честное, открытое и мужественное лицо. Об этом мне и другие говорили.

– Не знаю, почему, – продолжала она, – но я чувствую, что вы не раздумывая откликнетесь на призыв о помощи женщины, которая находится в большой опасности.

– Можете в этом не сомневаться! – воскликнул я, чувствуя, как у меня кружится голова от странного аромата ее духов. – Графиня, – продолжал я, – нет такой просьбы, которую я не выполнил бы для вас. Пусть даже ценой последней капли своей крови!

– Я всего лишь попрошу вас проводить меня домой. Не исключено, что на пути меня могут подстерегать наемные убийцы. Легионеры всегда были рыцарями…

– Можете быть спокойны, я защищу вас…

– Да… я верю вам. У вас такие умные, выразительные глаза.

Это тоже верно. Мне говорили и раньше, что в моих глазах есть что-то необычно умное и выразительное.

– Кто же те, которые способны предостерегать возвращающуюся домой женщину? Что это за жалкие, гнусные подонки?

– Нанятые профессиональные убийцы… Больше я не могу вам сказать…

– Я не собираюсь проникать в вашу тайну, графиня!

– Спасибо. Тогда идите вперед и подождите меня у входа. Я прошел мимо столика Турецкого Султана. Рука у меня невольно сжалась в кулак, но что я мог поделать.

Меня просила о помощи женщина. Я не мог отказать! Через несколько минут графиня вышла из кафе.

Был уже вечер. Мы направились не к центру, а в сторону района вилл.

Никого подозрительного я по дороге не заметил. Вообще, эта часть города выглядела сейчас совсем безлюдной. Лишь изредка мимо нас проносились машины.

Моя спутница остановилась перед огромным, похожим на замок зданием.

– Я дома… – сказала она. – Похоже, что одного вашего присутствия оказалось достаточно, чтобы спугнуть их. У вас ведь такая внушающая трепет, истинно мужская фигура! Вы похожи на ожившую статую!

И это тоже верно. Фигура у меня и впрямь мускулистая, истинно мужская. Такую одну на тысячу встретишь.

– Крысы, способные напасть на женщину, обычно трусливы, – ответил я с врожденной, естественной прямотой.

– До какого времени у вас увольнительная?

Гм… Потриен уже сейчас, наверное, выходит из себя…

– У меня нет увольнительной. Просто спрыгнул со стены форта.

– Дезертировали?

– Нет. Если я вернусь до завтрашнего вечера, это будет только самовольная отлучка. А я вернусь еще сегодня.

– Ну, если так… Я была бы рада пригласить вас на чашку чая.

И она опустила глаза. Судя по всему, я произвел на нее сильное впечатление.

– Я был бы счастлив, графиня, – почтительно ответил я с ощущением, что следовало бы по такому случаю опуститься на одно колено.

– Тогда зайдем…

За входной дверью оказался огромный, отделанный деревом холл, залитый светом люстры. Лакеи в ливреях поспешили ко мне… Сколько света и роскоши…

Несколько ошеломленный, я шел рядом с нею по лестнице…

Стены во всю их высоту были расцвечены разными яркими картинами. Я много вращался в высших кругах и знаю, что такие картины называют гобеленами… Человек, попадая в образованное общество, и сам здорово повышает свой уровень.

Сводчатый потолок тоже весь был покрыт рисунками цветов – так называемыми фресками. Когда они обвалятся и покроются основательным слоем грязи, любой музей заплатит за них хорошие деньги.

Мы прошли через целую кучу комнат, пока шедший перед нами лакей не ввел нас, наконец, в небольшой, интимный салон и не включил лампу, прикрытую шелковым абажуром. Вспыхнул мягкий, домашний свет, оставлявший в полумраке дальние уголки комнаты.

Через несколько мгновений лакей появился снова, толкая перед собой, на манер детской коляски, небольшой столик на колесах. На столике стояли бутылки, бокалы, какое-то крохотное печенье для закуски и сигареты.

– Можете идти, Луи.